Читать книгу - "Провозвестник Тьмы - Сергей Сезин"

А вот это здание мне знакомо. Дом книги! Кажется, там был магазин Зингера, и произошла какая-то история с тем, как вот этот гигантский глобус на крыше нарушил закон о высоте зданий в Питере.

А дальше я увидел впереди Спаса на Крови и ощутил внутреннюю дихотомию – пойти книги посмотреть или Спаса на Крови? Решил, что лучше храм. В первый свой приезд тогда еще в Ленинград собор был весь в лесах, и экскурсовод говорила, что конца и краю ремонту нет. Потом Розенбаум пел, что хочет увидеть его без лесов… Это сколько же лет прошло, и наконец увидел я его без лесов. Надо посмотреть! А книги – ну и потом будут они.

И отправился к собору. Откровенно говоря, я был поражен. Вот такое название – «на крови», и читал я, что собор реально не был обычным храмом, в нем только отдельные службы производились из-за тех же причин. Ну, и он должен выглядеть символом скорби и как-то строго… Вот цвет крови стенам не помешал бы. А может, и черный. А тут – собор буквально облеплен яркими разноцветными изображениями гербов российских городов (может, и губерний) и выглядит как-то ярко, словно это не собор на крови отца, а собор – памятник тысячелетию Руси! Нет, не понимаю я Александра, который Третий. Как-то он выражал скорбь по отцу весьма нетрадиционно. Разве что тем, что собор большую часть времени запертым стоял.

А вот идею устроить рядом музей я еще больше не понимаю. С учетом недалеко расположенного Михайловского замка, где тоже безвременно помер Павел Первый, образовывался такой вот столичный уголок цареубийств. Глянешь налево – смерть на земле, глянешь направо – смерть на полу. И музей посредине. Внутрь собора я заходить не стал, а обнаружил другое интересное – неподалеку на водах канала Грибоедова качался катер, откуда в мегафон приглашали прокатиться на экскурсию по рекам и каналам Петербурга. Билет был недешевым, но когда и где я это увижу… Экскурсия меня несколько примирила с династией Романовых. По крайней мере, с Петром Первым и Екатериной Второй.

Прогулочный катер (впрочем, может, он обзывается и теплоходом) загрузился желающими и медленно тронулся вперед. Впереди были мосты (не запомнил, чем они знамениты, ибо девушка-экскурсовод больно активно трещала в хрипящий микрофон, так что не все было понятно). А за мостами река Мойка. В голове вертелось: «Прямо в Мойку, прямо в Мойку с головою окунут!»

Девушка чуть-чуть стала справляться с микрофоном, и стало понятно, что слева по борту последняя квартира Пушкина, откуда он был унесен в последний путь. Да, и меня возили мимо этого дома на автобусе в экскурсии по пушкинским местам. Как давно это было – в семьдесят восьмом году. Но, грешен, сам мог и не вспомнить. А вот вновь показали, и припомнилось.

«Зимняя канавка!» – зазвучало в ушах. И мы нырнули сначала в узкий канал, потом прошли под арочным дворцовым переходом и вышли на Неву. Суденышко поворачивало влево, и при повороте ему в нос ударил довольно свежий ветер и волна от него. Брызги взлетали и доставали довольно далеко от носа. Я у собора удачно пристроился под навесом, потому брызги меня не задевали, а вот качка ощущалась. Увы, хоть я и родился у моря и у моря жил, но качки не люблю. А килевой особенно. Так что я рассматривал берега и красоты их и слушал рассказы о том, как викинги не любили плыть по течению Невы, а предпочитали идти в обход, через Вуоксу. Это значительно длиннее, но рукам легче. Воистину бешеной собаке семь верст не крюк.

Петропавловку я с этой стороны видел, Биржу и Ростральные колонны тоже, а вот Адмиралтейство с реки – нет. Опять прорезалась девушка, рассказавшая, что вот справа видны дворец Меншикова на Васильевском и здание двенадцати коллегий, то бишь тогдашнего правительства. Девушка рассказывала о зловредном казнокраде Данилыче, который ради гонора вытащил на речной фасад города свой дворец, здание правительства же убрал почти полностью от берега, а ради пополнения кармана столько упер казенных денег, что проект каналов на самом Васильевском острове пришлось отставить, ибо не на что их было строить. Я смотрел на желтые стены дворца и размышлял: а что помнит об этом человеке средний россиянин? Фильмов и сериалов вроде бы о нем в последнее время не снимали, потому, наверное, немного.

Я-то в прежние времена смотрел три фильма о Петровской эпохе – совсем старый фильм с Жаровым, а потом два снятых уже в моей молодости. Хотя вот не помню я там Меншикова. Тьфу, черт! А ведь Жаров-то именно Меншикова играл! Киновед нашелся!

Так что, наверное, вспомнят о его казнокрадстве и торговле пирогами в молодости. Кто поподкованнее – вспомнят про эпопею с попыткой женить Петра Второго на своей дочке.

Про то, что он не боялся лезть на абордаж судна с лодки, – вряд ли. А вот представьте – перед вами метра два борта. Вы становитесь на банку лодки, которую крутит вода под вами, и лезете наверх. Одной рукой держась за веревку и подтягиваясь, другой отмахиваетесь саблей от попыток шведа сбросить вас в воду. А у шведа сверху в руках банник длиною метра два. Это я так себе представляю, а может, и сложнее было. А залез на палубу, счастливо избежав банника по голове или выстрела в упор, – вертись чертом, отбиваясь сразу от нескольких врагов, чтобы, пока они с тобой занимаются, еще кто-то влез на борт из твоих товарищей. Не знаю, смог ли бы я так.

А Меншиков еще и полководец, два раза сумевший заставить шведскую армию сдаться. Не так много в те годы было полководцев, кто хоть раз разбивал шведов. Два раза – таких, наверное, и не было. Дважды заставить шведов сложить оружие в полевом сражении – а вот таких больше не нашлось ни до, ни после.

Прихотлива людская память. Вот спроси кого-то про убиение Иваном Грозным своего сына посохом в висок – всякий скажет. А откуда это известно? А из московских слухов, добросовестно передранных иноземными господами, что по какой-то нужде жили тогда в Москве, и все.

А кто расскажет иноземцу про такое, ибо трепание языком про действующую царскую особу карается жестоко и больно? Либо пьяный, либо платный агент. Вот и источники душераздирающего рассказа. А в начале шестидесятых годов царские могилы в Кремле исследовались. Могилу царевича Ивана тоже вскрывали. К сожалению, череп царевича плохо сохранился, потому нет той височной кости, чтобы увидеть, пробита она или нет. Правда, сохранились волосы царевича, и на них следов крови не найдено. То есть нельзя сказать ни за, ни против. Если по справедливости. Итого есть с одной стороны – добросовестно воспроизведенные московские слухи и картина Репина, а с другой – никаких доказательств, что это было.

Когда с такой доказательной базой расскажут про неверность чьей-то жены, рассказчик заслуженно получит в бубен, ибо нечего трепать чье-то имя, не зная толком ничего. А тут имя человека, чьи родственники давно умерли и в бубен дать не могут. Трепись хоть до упадка сил…

Ах да, еще вспомнил про Меншикова – брали на абордаж шведские корабли царь и его верная рука где-то неподалеку, а приближались к шведам именно тут, скрываясь от их взоров на фоне лесистого берега Васильевского острова. А сейчас где те леса…

Свежий ветер с залива стал дуть нам в морду еще сильней, да и волнение усилилось, я еле дотерпел до поворота. А при повороте прибавилась бортовая качка. Ну ладно, как-то перетерпел и с рекой не поделился содержимым желудка. А теперь волна будет бить катеру в… то есть в корму, и будет полегче. Теперь поглядим больше на другой берег, на Медного всадника. Адмиралтейство, Сенат и прочее.