Читать книгу - "Марш Теней - Тэд Уильямс"

Киннитан не раз представляла себе, как сложилась бы ее жизнь, родись она в семье правителей, а не купцов средней руки; будь ее отец землевладельцем, а не простым жрецом в одном из крупнейших храмов Нушаша. Конечно, все могло сложиться и хуже, если бы он поклонялся другим богам, стремительно терявшим свое влияние и уступавшим место могущественному богу огня.

— Мы так рады, что сделали это для тебя! — говорили ей родители.

Она прошла посвящение в послушницы храма Улья, хотя молила богов (вот настоящее богохульство, надо признать), чтобы этого не случилось.

— Куда более богатые семьи готовы проливать кровь за подобную честь, — повторяли родители. — Ты будешь служить в личном храме правителя!

Храм был огромный, с бесчисленным множеством помещений и залов. Казалось, будто он не меньше самого Великого Ксиса. Киннитан стала одной из сотен прислужниц сестер Улья. Даже жрица, отвечавшая за жилые покои Улья, знала по именам лишь малую часть девушек.

— Не представляю, что я почувствую, если он посмотрит на меня. А вдруг упаду в обморок? Велит ли он меня казнить?

— Перестань, Дани. Наверное, люди постоянно падают в обморок в его присутствии. Он ведь бог.

— Ты так странно отвечаешь, Кин. Ты не заболела?

Краткий миг свободы закончился: громадный город скрылся из виду, когда они прошли галерею. Как говорила одна из тетушек Киннитан, Ксис настолько велик, что птица потратит всю свою жизнь на перелет с одного конца города на другой, а по пути будет останавливаться, чтобы поспать, поесть и, возможно, свить гнездо. Киннитан не очень-то верила тетушке, а отец и вовсе высмеял ее тогда. Но, несомненно, большой мир за стенами храма несопоставим с жизнью внутри Улья. Храмовая жизнь ограничивалась дорогой из жилых помещений в храмовые залы и обратно, и Киннитан жаждала стать той самой птицей, гордо парящей над бескрайним городом.

Даже надоедливая болтушка Дани замолчала, едва они оказались в огромном зале. Входя сюда, девушки каждый раз испытывали благоговение — их поражали размеры каменных колонн, сделанных в виде стволов кедров. Колонны раз в десять превышали человеческий рост и исчезали в черных тенях под потолком. Когда Киннитан впервые пришла в храм, девушку удивила его мрачность, но со временем она поняла, насколько это правильно. Огонь хорошо виден лишь в темноте, а на солнце он теряется и не производит впечатления.

Старейший жрец храма зажигал огромные фонари. Уже были видны открытые глаза Нушаша в другом конце зала. Жрец поднимал факел на длинном шесте, мелкими шажками переходил от одного светильника к другому. Казалось, в его затрудненных движениях едва теплится жизнь — он двигался, как насекомое, чувствующее, что за ним наблюдает голодная птица. Жрец оставался единственным мужчиной, которого могли видеть послушницы во время исполнения ежедневных обязанностей. Он был избранным и не представлял никакой угрозы для девственниц не только в силу своего возраста. Однако Киннитан казалось, что сестры Улья выбрали на эту должность дряхлого старика специально; во всяком случае, уж никак не за ловкость и расторопность. Вот и сейчас он делал свое дело невероятно медленно, может быть, несколько часов. Горело уже больше половины фонарей. В их свете на стене мерцали неровные линии священной надписи — начертанный золотыми буквами гимн богу огня.

Один лишь ты приносишь в мир добро,

Великий, несравненный бог Нушаш.

О ясноглазый царь небесных врат!

Приходим в мир мы все через тебя,

И быстротечна наша жизнь, как дым,

Твое тепло дает нам жизни дар.

И мы спасемся в пламени горячем

Бессмертного и яростного сердца…

Отец Киннитан, гордившийся величием своего бога, любил рассказывать о нем. Нушаш — главное божество мира, господин огня — ездил по небу на самом солнце. Его повозка куда больше земного дворца, ее колеса выше самых высоких башен. Каждый день могущественный Нушаш пересекает небо, попирая коварство и Аргала Темного, расставляющего ему ловушки, и чудовищ, что пытаются преградить путь. Он неуклонно движется к темным горам и никогда не уклоняется от выбранного пути, чтобы на следующее утро снова принести свет — ради жизни на земле.

Лабиринт и внутреннее святилище располагались за массивным, богато украшенным сводчатым проходом. В глубине сияла золотая статуя Нушаша. В бесконечных коридорах и залах располагались жилые помещения, часовни и хранилища, переполненные дарами. Целая армия священников занималась тем, что принимала подношения и вносила их в списки. Храм, где сосредоточилась земная власть бога огня, являлся осью, вокруг которой вращался мир. Девушкам не дозволялось посещать недра святилища. Как, впрочем, и всем остальным женщинам — не были исключением ни высочайшая жена повелителя, ни его благословенная мать.

Процессия повернула налево и вошла в узкий коридор. Девушки, легко ступая по каменным плитам, спешили к храму Улья священных пчел бога огня — таково было его полное название. Даже самые молодые сестры Улья, совсем недавно попавшие сюда, почувствовали, что это особенный день: их поджидала сама верховная жрица в сопровождении старшей послушницы. Верховную жрицу Раган почитали не так высоко, как оракула Мадри, однако она стала хозяйкой храма Улья, а значит, одной из самых влиятельных женщин Ксиса. Тем не менее, она была простой и даже доброй, хотя терпеть не могла глупости.

Верховная жрица хлопнула в ладоши. Девушки тотчас замолкли и образовали возле нее полукруг.

— Вы все знаете, какой у нас сегодня день, — заговорила Раган низким голосом. — Знаете, кто к нам приезжает. — Жрица прикоснулась к своей церемониальной мантии с капюшоном, словно проверяла, не забыла ли ее надеть. — Думаю, нет нужды повторять, что храм должен быть идеально чистым.

Киннитан еле сдержала стон. Они всю неделю мыли и убирали — куда уж чище?

Лицо Раган сохраняло суровое выражение, соответственно случаю.

— За работой вы будете возносить благодарности. Будете восхвалять Нушаша и нашего великого правителя за оказанную нам честь. Будете размышлять над необычайной важностью этого визита для нашей жизни. Но прежде всего вы будете думать о священных пчелах и их безропотном вечном труде.

— Они такие красивые, — сказала старшая послушница. На минуту оторвавшись от работы, Киннитан посмотрела на огромные ульи за пропахшей дымом шелковой сеткой: большие цилиндры из обожженной глины, украшенные полосками из меди и золота. Зимой под громоздкие подставки ставили горшки с кипящей водой и таким образом обогревали ульи (эту работу Киннитан терпеть не могла — от нее на руках оставалось множество ожогов). Пчелы бога огня обитали в прекрасных домиках, что могли сравниться с жилищами самых высокопоставленных и богатых людей. Пчелы тихонько жужжали, словно от удовольствия и сознания своих привилегий, и от этого низкого звука в ушах щекотало, а волосы на затылке шевелились.

— Да, госпожа Крисса. Они очень красивые, — согласилась Киннитан.

Больше всего в храме ей нравились ульи и трудолюбивые, спокойные пчелы.