Читать книгу - "Маруся. Гумилева - Полина Волошина"

— Жалко я молоко Носову отдал.

Маруся присела на подоконник и выпила всю воду залпом.

— Есть люди, которые умеют поджигать предметы. — Бунин посмотрел на девушку. — Я так понимаю, ты не умеешь.

Маруся вздохнула и развела руками, подтверждая догадку профессора.

— Есть даже такие, которые умеют убивать взглядом.

Маруся посмотрела на профессора так, что он улыбнулся.

— Нет. Не умеешь.

В животе забурлило. Желудок настоятельно требовал продолжения банкета. Видимо, несколько кусочков высушенной клетчатки только разбудили голод по-настоящему.

Надо было поскорее выбираться отсюда…

Профессор извлек из банки большой маринованный огурец, смыл с него плесень и протянул Марусе. Девушка вежливо отказалась, замычав и покрутив головой. Бунин пожал плечами, откусил от огурца четвертинку и задумался. Марусе показалось, что он так и уснул стоя с открытыми глазами; только челюсти продолжали двигаться. Пауза все длилась и длилась, а профессор все молчал и молчал, жевал и жевал… Для того чтобы уйти, надо было закончить разговор, а для того чтобы его закончить…

— Да, кстати… — проснулся профессор. — А где он сейчас?

— Кто он?

— Предмет.

— Я оставила его в своей комнате.

— М-м-м… — Профессор откусил еще кусочек и постучал пальцем по оконному стеклу.

— Принести?

Это был отличный шанс слинять.

— Надеюсь, ты понимаешь, что за Предметами ведется постоянная охота…

— Понимаю… Охота?

Бунин огорченно посмотрел на огурец, потом на дверь, свистнул и постучал ладонью по коленке. Из комнаты донесся звук скребущих по паркету когтей, и в ту же секунду на кухню ворвались собаки.

— Много столетий, — Бунин разгрыз остаток огурца на куски и бросил собакам, — ведется война за право обладания…

— Разве собакам можно огурцы?

— А разве нет?

Маруся не нашлась, что ответить.

— На этой войне убивают, отнимают, травят, теряют, умирают… Ну и кто мне заплевал весь пол?

Маруся ошеломленно смотрела на профессора, который наклонился к собакам и трепал их за ушами обеими руками.

— Кто убивает? Кого убивают?

— Те, кто охотится, тех, за кем охотятся.

— И меня тоже?

— Что? Убьют?

— Убьют?

— Может, и убьют.

— И вы мне это вот так просто говорите?

Бунин выпрямился и привычным жестом вытер руки о халат.

— А как, по-твоему, я должен это говорить?

— Ну, я же в опасности.

— Ну да.

— И я ребенок.

— В некоторой степени…

— И меня могут убить.

— Несомненно.

— И что мне делать?

— Ну… Боюсь — ничего. Видишь ли… Предмет. Он может попасть в руки кому угодно. Может попасть в руки тирану, старушке, ребенку. Это как…

Бунин взял со стола салфетку, наклонился, вытер с пола собачьи слюни и продолжил:

— Как рок. Греков читала?

— Каких греков?

— Древних.

— Угу. То есть Предмет — это типа судьба?

— Типа она. Бабах! И Предмет у тебя. Вчера ты был обычным, а сегодня уже избранный. Избранный — значит, трагедия. Трагедия — значит, смерть.

— Ничего это не значит.

— Ну, в общем да. Это как повезет. Но обычно смерть.

— Так. Послушайте. К примеру, я не хочу никакого рока и никакого Предмета. И избранности тоже не хочу. Я хочу домой.

Бунин рассмеялся.

— Ты все-таки не читала греков.

— При чем тут греки?!

— Идем…

Бунин взял Марусю за мизинец и потянул за собой в комнату.

— Вот все, — он указал на папку — что нам известно про Предметы.

Маруся подошла к столу и посмотрела на папку. Ей показалось, нет, она была уверена в том, что вовсе не хочет читать какие-то материалы про Предметы. Как будто прочесть это означало бы, что она согласна со всей этой галиматьей, что она поверила и подписала контракт, вступила в непонятную игру, участвовать в которой ей совсем не хотелось.

— Открой.

Непонятно почему, но Маруся подчинилась, села в кресло и раскрыла папку. На первых страницах — подборка фотографий: лица людей с разноцветными глазами — один зеленый, второй голубой. Неприятное ощущение расползлось по всему телу, и это чувство можно было безошибочно идентифицировать как страх. Это было то самое, чего Маруся и боялась. Подтверждение. Еще не бесспорное, но уже достаточное, чтобы почувствовать себя причастной к чему-то опасному. Здесь были мужчины и женщины, старики и дети, серьезные, улыбающиеся, грустные, уставшие, напуганные. Маруся перелистывала страницы и всматривалась в лица…

— Они умерли?

— Не все… Но все в опасности.

— Почему же они не избавляются от своих Предметов?

— Отказаться от суперспособностей?

Бунин достал еще одну папиросу и закурил.

— А если человеку не нужны эти способности? Если, допустим, это обычный человек, нормальный. Живет себе — и вдруг получает дар проходить сквозь стены. Зачем ему это?

— Хороший вопрос. — Бунин задумался. — Допустим, Предмет попадает к какому-то… пользуясь твоей терминологией, не совсем хорошему человеку. Или совсем нехорошему. Или к человеку, который не подозревает о том, что он нехороший, пока ему не выпадет шанс… А это — тот самый шанс. Скажем, ты обычный человек и вдруг понимаешь, что умеешь проходить сквозь стены. Ты можешь проникать в любые здания, брать, что захочешь, вмешиваться в жизнь других людей.

— Это понятно. Я спрашивала про хорошего. Если способность появляется у хорошего человека, который никогда не использует свой шанс, чтобы совершить преступление или сделать подлость.

— Почему же непременно подлость? Способности могут быть очень даже полезными.

— А если это бесполезная способность. Допустим, человек — школьный учитель…

— Ты правда считаешь учителей хорошими людьми? — На лице у профессора отразилось неподдельное удивление.

— Я так не считаю. Ну, то есть не всегда. Но допустим. Допустим, это школьный учитель, и он — хороший человек. Добрый, честный…

Профессор зевнул.

— И что?

— И ему выпадает способность поджигать взглядом.

— И?

— И плюс на него охотятся.

— Ну, многие об этом не догадываются…