Читать книгу - "Их пленница - Мария Устинова"

Отец приблизился, я вновь ощутила мурашки на руках, а в животе холод.

Ладони на плечах напряглись — сын не дал мне отступить. Потер, успокаивая теплом.

— Пока вы были их игрушкой, всем было плевать, — сказал он. — Они воровали девок. Мы бы тоже так делали, если бы не бредовые законы.

Он осмотрел меня, словно прикидывал, утащил бы, наступи стародавние времена или нет.

— Но ситуация изменилась, когда вы забеременели, понимаете?

— Нет, — нахмурилась я. — О нас говорили только люди… Разве нет? Оборотням плевать.

— Ошибаетесь.

Значит, пока я упивалась счастьем в «Авалоне», все, у чего есть глаза и уши, наблюдало за нами? Чтобы рвануть по живому?

— Оливия, — продолжил он. — Ваша беременность никому не была удобна. Она ослабила их. Вы понимаете это?

То, что я забеременела — это было очевидно.

У меня на седьмом месяце был большой живот — я была худой и маленькой. Ходила в свободных платьях, округлилась, было видно, что в положении. Я запоздало покрылась мурашками от страха — спустя год. Я была уязвима и не знала об этом.

Мальчики должны были меня защитить. Руслан должен был — я от него понесла.

— Крепитесь, Оливия, — лицо отца стало проникновенным. Сейчас он был похож на гробовщика, сообщавшего плохую новость. — Я выяснил, что вам подмешали растительное снадобье для аборта. Оно вызывает спонтанное превращение плода. Это фатально.

Я почувствовала, что дрожу — прямо под ладонями его сына.

— Накануне вы ели миндальные пирожные. Снадобье подмешали в муку.

Боль ударила по нервным окончаниям — как рассерженный удар плетью. Я открыла рот, но не смогла вдохнуть — как тогда, в кабинете «Авалона».

Я любила миндаль. На меня обрушился поток воспоминаний: накануне я просила кондитера приготовить миндальные пирожные. Миндаль был из Перу. От другого меня тошнило.

Я съела два. Они крошились на подол шифонового платья, застревали в складках ткани на круглом животе. И мальчики были со мной. Я увидела своим внутренним взором это так ясно, что чуть не заорала.

В этот момент я полностью и безоговорочно поверила старому льву. Как иначе он мог узнать, что я ела накануне?

— Подозреваемых несколько, Оливия. Главные из них — ваши бывшие хозяева.

— Нет, — я едва справилась с голосом. — Нет…

Я больше ничего не могла добавить — горло и грудь сдавило. Лев не знает, что творилось с моими парнями, когда они поднялись наверх и увидели…

Они не могли.

— Зверю ваша беременность была неудобна, — продолжил он.

— Нет, — заныла я в голос, слезы хлынули по щекам.

Ребенок подвел черту нашим отношениям, а Зверь был одержим мной.

Помню, как он сорвался на Руслана за то, что тот трахнул меня первым, да еще обрюхатил «Фасольку». Они подрались — наверное, в первый раз серьезно, и я увидела, как он всадил свой нож брату в брюхо. И не на смерть, а так, напоследок, потому что я закричала, умоляя их прекратить.

Если бы я потеряла ребенка, отдалилась бы от Руслана. А животные часто убивают чужое потомство. Но они ведь еще и люди, разве нет?..

Я знаю, какой Зверь, когда не со мной. Буду смотреть правде в глаза: жестокий и беспринципный садист и убийца. Я полюбила его таким, но моя любовь его не изменила.

— Беременность мешала обоим братьям, — продолжил отец, оценив мое потерянное лицо. — Зачем доминанту ребенок от пленницы? Это бы его ослабило, а он хотел оставаться сильнейшим.

И в этом тоже была правда, если не врать себе.

Руслан всегда был озабочен своим положением. Куча возможностей, перспектив и много-много денег от инвесторов. Конечно, дети ему ни к чему. Почему нет, это нормально. Самый завидный холостяк, женщины к нему липли, но время он проводил со мной. Только так на мне и не женился.