Читать книгу - "Вежливость королев - Надежда Первухина"

— К чему? — Теперь уже Карина еле выдерживала ту скорость, с какой дракон помчался в обратный путь.

— К смерти! — проревел дракон. — Но пусть это будет хотя бы достойная смерть!

Когда они вернулись в замок и рассказали мажордому об увиденных полчищах гламуров и об опасности нашествия Удаленных, тот сразу ввел в замке военное положение. Замок укрепляли изнутри и снаружи, в соседние поместья — почтенной госпожи Сарабанды Ублиет, вдовы героически погибшего генерала Ублиета, и виконта Дюпон-Теблона — отправили гонцов со страшной вестью. Еще двух гонцов отрядили в столицу — к самому герцогу Рено. Вестникам строго-настрого приказано было пробираться разными и притом заповедными тропами, чтобы избежать возможного вражеского нападения и сколь можно скорее доставить-таки Главному Советнику весть о том, что Удаленные возвратились. Вместе с подчинявшимися им стаями обугленных красноглазых чудовищ.

— Да кто они, эти Удаленные? — Улучив минуту в общей суматохе, Карина заперлась с Уильямом в библиотеке и потребовала все ей разъяснить.

— Это прекрасно организованные банды, целые отряды мастеров-убийц, грабителей, поджигателей и мародеров. Все они когда-то были приговорены к смертной казни. И всех их казнили. Но еще до казни Удаленные ухитрились заключить договор с падшими духами проклятых миров, и те возвращали в тела казненных подобие жизни. И ожившие мертвецы, удаленные от мира живых людей, шли на убийство и разбой снова и снова. Они убивают ради самого убийства, ради славы, как о них говорят, Торжествующей Смерти, и известно, что отряды Удаленных можно нанять за хорошую плату чтоб расправиться с врагом. И они расправятся, будь покойна! Недаром у Удаленных в подчинении всякая пакость вроде гламуров.

— Что же нам делать? — испуганно спросила Карина. Ее недавняя храбрость и бесшабашность уступили место более приличным природе женщины чувствам страха и неуверенности. Девушка далеко не все поняла из того, что бессвязно рассказал ей Уильям, но одно было ясно: в ближайшие дни их парочке будет не до бурных постельных баталий и элегического собирания цветов на лужайке…

— Если они нападут на нас, а они нападут, потому что замок Дюбелье-Рено стоит заслоном на пути бандитов из Деметриуса в столицу, то все мужчины будут защищать поместье до последней капли крови. И, может быть, — тут в Уильяме не вовремя проснулся поэт, — я, истекая кровью, умру у ног твоих, любимая!

— Еще чего! — охладила поэтический пыл возлюбленного благоразумная даже в собственном страхе Карина. — Что у вас, у мужиков, постоянно какие-то замыслы дурацкие! Вечно вы считаете, что доставить женщине удовольствие можно лишь каким-нибудь ненормальным способом! Нет, ну посуди сам, разве это не извращение: «Любимая, дай умереть у ног твоих!» А ты перед тем, как, допустим, помирать, головой подумал, что потом «любимая» с твоим трупом делать будет?! Куда его потащит на своем же, извиняюсь, горбу?! И вообще, когда у твоих ног валяется труп, удовольствия в этом никакого. Так что выбрось такие бестолковые мысли из головы и изволь-ка не умирать у моих ног, а за них сражаться! При этом Карина на мгновение фривольно приподняла подол своего платьица, наглядно демонстрируя Гогейтису, что за такие восхитительные ножки (да еще в шелковых искристых чулочках с пышными кружевными подвязками) ему — магу, ученому, поэту и любовнику — сражаться следует с мощностью и неутомимостью разъяренной шаровой молнии, ежели таковые вообще имеются в природе.

— Дорогая, — стиснул в объятиях Карину ученый маг, — ради тебя я пойду на все!

Еще одна фраза из сборника под названием «Самые расхожие и невыполнимые мужские обещания». Карина такой сборник как-то в метро купила у разносчика всякой информационной инфекции. Тут же, в метро, прочла, оставила на сиденье и напрочь, окунувшись в московский омут, позабыла. А теперь вот вспомнилось почему-то…

— Погоди. — Карина деловито высвободилась из объятий и принялась пристально разглядывать шкафы с книгами. — А скажи, Уильям, есть ли книги, в которых написано, как можно победить этих самых Удаленных?

* * *

— Вы полагаете, Главный Советник, что у меня это получится?

— Безусловно, ваше величество.

— Вот досада! Извините, герцог. Я никак не могу привыкнуть ни к покрою этого… платья, ни к тому, что здесь все называют меня «ваше величество»… — Бывшая гражданка Монохроммы Кириена Суорд стояла в так называемой «комнате для королевских рукоделий» и недовольно оглядывала себя в огромное зеркало.

Сзади, подобный тени, немногословный и внутренне донельзя довольный собой, стоял герцог Асбесто Бетонн Винилл Герметикс Дюбелье-Рено.

Он готов похвалить сам себя — не зря он вытащил с каторги Гогейтиса. Не зря позволил ему совершить дело, в которое до сих пор верится с трудом.

Но сейчас Советник поздравлял себя даже не с этим. А с тем, что сделал абсолютно политически правильный выбор между двумя дамами. Та, оставшаяся в замке на попечении Уильяма, пригодится разве только для того, чтобы устраивать милые беспорядки во время очередного дворцового празднества с непременными переодеваниями, масками и тайными порочными шалостями в укромных комнатках для утоления скорой страсти возбужденных высокородных фаворитов. А эта…

Ни о каких укромных комнатках не может быть и речи.

Уже при одном взгляде на выражение лица Кириены Суорд…

О, прощения просим, королевы Абигейл.

И ко всем прочим достоинствам, корона сидит на этой даме как влитая.

Смотреть приятно.

— Извините, герцог…

— Ваше величество, пока мы с вами находимся наедине, я хотел бы, чтобы вы запомнили одно простое правило: тарсийские женщины, а тем более королевы, никогда не извиняются.

— О! — Выражение лица Кириены стало совершенно непередаваемым.

— Да. В Основном Законе Тарсийского Ожерелья даже есть на этот счет целых два пункта.

— Каких же?

— «Пункт первый: женщина всегда права. Пункт второй: если женщина не права, смотри пункт первый», — процитировал по памяти герцог.

— Это очень глупый закон. — Кириена дернула обнаженными плечами. — Человек не может быть прав или не прав в зависимости от своего… пола. Нет, все-таки это платье ужасно! И это королевское повседневное?

— Да, примерно…

— Бесстыдно открыта грудь. Почти вся. Ужас… Кто только шил такое?!

— Казнить вашего личного портного, королева?

— Перестаньте, герцог! Я не до такой степени жестока, как вы изволите полагать. Однако платье слишком вызывающее. Можно ли думать о государственных вопросах, когда тебе поминутно кажется, что окружающие только и делают, что глазеют на твою грудь! Это некоролевский подход.

Герцог внутренне сиял. Нет, он не ошибся в выборе. Эта дама нравственно безупречна. Непреклонна. Чиста и непорочна, подобно снеговому хрусталю Гор Последнего Перехода. Хотя… В какой-то мере его, Рено, это задевает. Не как Главного Советника.