Читать книгу - "Слишком много щупалец - Дмитрий Казаков"

Зашуршала извлеченная из папки фотография – та самая, с Вальтером Вюстом, имперским руководителем «Аненэрбе». Опустившийся в кресло Эрик Брокдорф взял ее недрогнувшей рукой, и не следи я за ним в этот момент, ни за что бы не заметил, как предательский страх вспыхнул в его глазах.

– Хм, да, глубоко вы копнули, – сказал бывший эсэсовец после паузы. – Но с чего вы взяли, что я знаю что-то о нем? Кроме того, этот человек наверняка давно умер, и я не вижу смысла тревожить его имя.

– Я видел его четыре дня назад, – сообщил я, – и был он здоров, как слон.

– Вот как? Но это ничего не меняет, – Брокдорф упрямо покачал головой и вернул снимок. – Не вижу причины, из-за которой я стану вспоминать то, о чем вспоминать не хочу.

Видно было, что он удивлен, испуган, но вовсе не сбит с толку и не сломлен.

– Из-за того, кто ранее именовал себя Хаимом Шорротом, а ныне называется Джаваном Сингхом, за последние дни погибли как минимум шесть человек, – сказал я, глядя в глаза цвета крупповской стали. – И не просто так, а были принесены в жертву. Их распотрошили, как цыплят, а еще у каждого вытащили селезенку. Я сам чуть не умер, я видел странные, чудовищные вещи. Вы, и только вы можете помочь нам разобраться в том, что происходит. Расскажите, что за сила стоит за этим типом и как с ней бороться?

Бывший эсэсовец пожевал бледными губами, а затем горько улыбнулся, и эта улыбка обнажила весь его возраст.

– Все далеко зашло… – проговорил он. – А я надеялся, что эти вещи… они остались в тех временах… Я смог избежать преследования, прожил не такую плохую жизнь… но греховную память не убьешь, она живуча, точно плесень… да… – Брокдорф погладил висок, и лицо его вновь отвердело. – Расскажите мне все, что вы знаете, и я пойму, чем смогу вам помочь.

Пришлось мне опять поработать языком, вспомнить московские, краковские и готландские приключения. Напоследок я вытащил из кармана находку Бартоломью, и тут старик едва не подпрыгнул.

– И вы таскаете это с собой?! – возбужденно воскликнул он.

В гостиную заглянула озабоченная старушка, посмотрела на нас свирепо, но Брокдорф нетерпеливо махнул рукой, и она исчезла.

– Да, а что такого? – вскинул я брови. – Запас карман не тянет.

– Эта… вещь, – бывший эсэсовец смотрел на узорчатый диск из белесо-желтого металла, словно на ядовитую гадину, – она обладает «запахом»… определение не совсем верное, но другого нет. Его чувствуют все, как-то связанные с… – он щелкнул пальцами, подыскивая слово, – все, имеющие чуждость… те, кто пришел через врата в глубине или в вышине…

В этот момент мне вспомнился пан Твардовский, и я невольно глянул на макушку нашего хозяина – не копошатся ли в седой шевелюре червячки?

– Те твари в гостинице пришли на «запах», – продолжал объяснять Брокдорф. – Боюсь, что будут и другие. Мы держали подобные предметы в особых контейнерах… Помню, один нашли на раскопках в Хайтхебю, только там был нож, покрытый засохшей кровью… С рукояткой в полметра, никак не для человеческой руки. Он ожил, и в первую ночь мы едва не сошли с ума… – Он вдруг хлопнул ладонями по подлокотникам. – Ладно, я отвлекаюсь. Дальше только о деле и только о деле. Проект «Врата», кодовое обозначение…

Он говорил, глядя в стену, мимо нас, точно рассказывал сам себе, вспоминал то, что надеялся похоронить в памяти. Мы слушали, и я записывал все на крохотный диктофон.

Для журналиста – незаменимая вещь.

Человек по имени Хаим Шоррот объявился в «Аненэрбе» летом сорокового.

Откуда он взялся – из рядовых сотрудников не знал никто, но поговаривали, что лысый старик с пронзительными черными глазами помогал СС и НСДАП деньгами еще в конце двадцатых годов, когда Гитлер только шел к власти. Как бы то ни было, даже Гиммлер относился к Шорроту с почтением, не говоря уже о руководителях «Наследия предков» – Вюсте и Зиверсе.

Сам проект «Врата» начал воплощаться в жизнь зимой сорок первого, когда стало ясно, что блицкриг на востоке провалился, а США вступили в войну. В те дни молодой Эрик Брокдорф, ассистент отдела раскопок, получил соответствующий допуск и ознакомился с материалами.

Поначалу он решил, что сошел с ума.

Хаим Шоррот и поверившие ему эсэсовцы собрались призвать на помощь тех, кого разные тайные учения именовали Древнейшими, Спящими или Властителями Древности – то ли богов дочеловеческих времен, то ли просто могущественных существ, появившихся на Земле миллионы лет назад. Для этого предполагалось восстановить позабытые ритуалы, добыть кое-что из археологических редкостей и принести обильные человеческие жертвы.

Последнее в Третьем рейхе решалось проще всего.

– Мы учили эти имена, – говорил Брокдорф, и голос его дрожал. – Хастурр, странствующий меж звезд, Йог-Согот, который сам есть врата, Кхтул-лу, что спит на дне моря… Мы изучали обряды, придуманные не людьми, и пытались воспроизводить их, и Шоррот был нашим наставником. Он знал и умел такое, что мы диву давались… Он внушал страх, и если бы не он, у нас бы вообще ничего не вышло. Но даже с его помощью мало что получилось. Мы работали как проклятые, мы… приносили жертвы, но Древнейшие не отвечали нам…

Как выяснилось дальше, Шоррота эти неудачи не очень-то расстраивали, так что в «Аненэрбе» начали потихоньку задумываться – кто кого использует, общество консультанта или наоборот?

Но наступило лето сорок четвертого, военная катастрофа стала неминуемой, Шоррот исчез, без него проект «Врата» закрыли, а бо́льшую часть документов уничтожили.

– И вот теперь он оказался жив, – старый эсэсовец покачал головой. – И, похоже, снова взялся за старое. Наверняка он пытается разбудить Древнейших… вот только зачем?

Поняв, что рассказ окончен, я выключил диктофон.

Да, теперь, с одной стороны, кое-что прояснилось, а с другой – еще больше запуталось.

– Ну и хренота! – заявил я, испытывая сильное желание вмазать грамм сто водки, чтобы в башке зазвенело. – Ни в жизни не верил в бредни насчет магии, сгинувших в прошлом цивилизаций типа Атлантиды и всего прочего, а теперь что, придется?

– Если хотите выжить и победить – то да. – Брокдорф протянул руку, осторожно взял металлический диск и перевернул его. – Это знак Кхтул-лу, Великого Жреца, Пожирателя Душ. И та статуэтка, которую вы видели в офисе Церкви Святой Воды, изображала его.

Я вспомнил фигурку – чешуйчатая башка, щупальца, когти и крылья, злобные глазищи – и вздрогнул.

– И этому… этому они молятся? – спросила Ангелика.

– Да, – старик брезгливо положил диск. – Подробностей я не знаю. Полагаю, что Шоррот сознательно нам их не сообщал. Все записи, относящиеся к «Вратам», я сжег сразу после войны, а подробности ритуалов просто не помню – это происходило очень давно, никакой памяти не хватит.

Тут Брокдорф не лгал – я готов был поклясться чем угодно.

– Если я еще чего вспомню… – сказал он. – Мне бы пригодился ваш телефонный номер.