Читать книгу - "Убить отступника - Олег Мазурин"

Вот жена улыбается… Сын тянет к нему ручки… Поручик идет к ним навстречу… И вдруг, о ужас, Фокин проваливается в какое-то болото. Прямо посреди залы. Бурая вязкая жижа. Его начинает постепенно затягивать в трясину, он пытается выскочить, хватается за край суши, но бесполезно, руки словно ватные, не слушаются. Он тонет, его засасывает по пояс, затем по грудь… Фокин кричит – но крика не слышно. Он в панике, жена в ужасе, ребенок плачет, и тут с грохотом падает на пол огромная картина…

Ба-бах!!!

Оглушительный треск, но уже наяву. Поручик вмиг пробудился. Сонно захлопал глазами.

– Что случилось?! – крикнул он жандармам.

– Оказия какая, ваше благородие! Сосна упала на дорогу! – прокричал в ответ кучер, унтер-офицер.

Действительно, огромное дерево, рухнув поперек дороги, перегородило ее напрочь. Снежное покрывало вмиг слетело с сосны и, рассыпавшись в мельчайшую пыль, заклубилась, заискрилась в воздухе. Унтер-офицер натянул поводья, и лошади встали. Неожиданно из-за деревьев раздались выстрелы.

– Разбойники, поручик! – предупредил Фокина унтер-офицер и достал из-за пазухи пистолет, но не успел даже взвести курок.

Вражья пуля, прожужжав, вонзилась смертоносным жалом в его полушубок и, вырвав клок овчины, достала до груди. След от пули тут же обагрился кровью. Унтер вскрикнул, дернулся, шапка слетела с головы, и он, завалившись набок, слетел с облучка и больше не двигался… Другой жандарм спрыгнул с козлов и кинулся наутек. За ним погнались двое разбойников. Один с кистенем, а другой с пикой. Теперь Фокин оказался лицом к лицу с целой шайкой отпетых головорезов. У него оставался только один выход. Занять скорее место кучера и, развернув лошадей в противоположную сторону, постараться уйти от погони.

Поручик открыл дверь, выпрыгнул из кареты. Покатился по земле кубарем – и вовремя! Дружно бабахнули ружья и пистолеты. Над ним тотчас прожужжал рой пуль. И все мимо! Слава Богу, цел Фокин! Послышались злобные и яростные выкрики.

– Держи его, а то уйдет!

– Хватай его!

– Стреляй в него!

Поручик быстро вскочил на ноги, но до кучерского места не смог добраться: помешали. Кто-то кинулся к офицеру с ножом. Фокин не растерялся и ударил двумя ногами в живот нападавшему – тот отлетел в сторону. Нож выскочил из рук разбойника и, блеснув серебристой рыбкой, воткнулся дерево.

Фокин успел подняться и встать на одно колено… Не прицеливаясь, выстрелил. Летевший на него второй разбойник с рогатиной упал как подкошенный. К поручику бежали еще трое. В шагах двадцати от него…

Поручик живо кинулся обратно в купе: достать секретное оружие. Его он приготовил именно для таких случаев. То был редкий по изготовлению немецкий пистолет с четырьмя поворачивающими стволами и с четырьмя полками для затравки. Правда, с двумя курками… Громоздкий, но эффективный.

Разбойники приближались…

Поручик лихорадочно взвел курки…

Бах, бах, бабах! Бах!

Четыре выстрела прозвучали кряду. В двоих разбойников поручик попал, и те упали, кто раненый, кто убитый. Кто-то выпалил в Фокина. Пуля просвистела рядом с виском. Поручик выхватил саблю и обрушил клинок на голову злодея. Тот отбил удар кистенем. И тут пуля от карабина больно толкнула поручика в грудь. Он упал. Виски сжало как тисками, сердце разрывалась на части, а в глазах потемнело… Сильная, жуткая боль. Он выронил саблю и повалился на холодную землю…

К раненому поручику подошел… купец с носом-картошкой. Тот самый, что представился Голевскому торговцем сукна Жуковым. А еще ранее он играл роль польского слуги Марека. И неудивительно, Максимилиан был неплохим лазутчиком и тайным агентом. И лицедеем. Он умел перевоплощаться в разных людей, примерять их маски. Накладывать грим, усы, бороду, парики. И каждый раз делался неузнаваемым.

Максимилиан отклеил накладной нос и вновь стал горбоносым. Внимательно всмотрелся в лицо умирающего… Вдруг раздраженно нахмурился и выругался…

– Что за черт, это не он!

К нему подвели пойманного жандарма. Тот испугано смотрел на грабителей и жалобно причитал:

– Братцы, не убивайте, пощадите, я ведь вам не делал зла! А, братцы?! Не убивайте! Детей моих сиротами не оставляйте, Христом Богом прошу. Их у меня пятеро. Христом Богом прошу, не лишайте меня жизни! А хотите, вам послужу, а, братцы?!

– Заткнись, собака! – прикрикнул на агента Максимилиан.

– Братцы!.. Господин хороший! Пощади!

– Атаман, что с ним делать? – спросил кто-то из толпы.

Максимилиан презрительно взглянул на трясущегося от страха пленного.

– Уведите, я потом им займусь, допрошу его, – распорядился главный заговорщик.

Пленного увели…

Поручик силился приподнять голову, но никак не мог. Пытался сказать что-то, но ничего не получалось: губы не шевелились. Глава тайной полиции Союза с грозным видом склонился над Фокиным.

– Говори, мерзавец, кем послан? Бенкендорфом? Фогелем? Или кем-то еще? Что ты вынюхивал? Кто твои кураторы? Говори!

Фокин обессилено уронил голову и закрыл глаза…

– У, каналья! – выругался заговорщик. – Не желаешь разговаривать! Я тебя заставлю, царский прислужник!

Максимилиан обыскал поручика и нашел какую-то бумагу, но та уже намокла от крови, и ничего нельзя было разобрать. Ни строчки, ни буквы, ни знака.

– Черт! – снова в сердцах выругался Максимилиан и брезгливо отбросил в сторону бумагу. – Вот не везет, хоть убей! И человек не тот, и документ пришел в негодность.

Поручик с трудом открыл глаза и уставился на лжекупца… Не может быть! Неужели это он? Фокин узнал горбоносого, и ему стало понятно, что за люди стоят за его спиной. Итак, загадка разгадана, но он уже не сможет об этом никому рассказать. Он чувствовал, что умирает. Силы таяли с каждой секундой.

Максимилиан тоже узнал поручика. Когда-то они вместе сражались в летучем отряде Бенкендорфа под Вязьмой. Максимилиан служил в гусарах, а поручик в уланах. Теперь многое стало ясно. Значит, сам Бенкендорф послал его к Голевскому. Но почему они поменялись кибитками? Непонятно. Военная хитрость? Возможно. Значит, что-то заподозрили. Или что-то их спугнуло? Но что? Впрочем, теперь какая разница. Дело сделано. И пусть в его хитроумно расставленные сети не попался сам Отступник, но зато он, Максимилиан, перехватил его тайного помощника! И теперь враг должен умереть. Чем меньше врагов Союза, тем ближе Великий День – день освободительной революции.

Максимилиан поднял пистолет и нацелил на Фокина.

– Умри, жандармский прихвостень! – и нажал на курок.

Раздался выстрел. Из дула пистолета на мгновение высунулся смертоносный язычок пламени и больно ужалил поручика прямо в голову. Фокин погрузился в вечную темноту… Убийца медленно опустил пистолет…

Полетела мелкая снежная крупа. Она кружилась, падала, падала, но не таяла.