Читать книгу - "Тьма близко - Виктор Ночкин"

На следующий день состоялась торжественная церемония. Во дворе замка, убранном цветами и гирляндами, собралась толпа – чуть ли не весь королевский двор и аристократы из близлежащих владений, а также многочисленные вассалы графа Фиоро, и все эти благородные господа съехались поздравить молодоженов. Среди сборища, сияющего улыбками, шелками и драгоценностями, Элис, вся в черном и при оружии, чувствовала себя чужой. К тому же она не выспалась, поэтому старалась держаться в стороне от праздничной толпы, чтобы не портить гостям графа настроение своей хмурой миной.

Обряд провел сам король, как Великий Предект Валарда. Элис в который раз поразилась умению держаться по-королевски, которое странным образом сочеталось у Ангольда с печатью бесконечной усталости, заметной на его лице в те мгновения, когда на короля никто не смотрел. Вернее, сам Ангольд считал, что не смотрят. Но Охотнице-то положено не упускать его величество из виду, а самой держаться в тени. Однако, какой бы груз ни лежал на душе короля, обращаясь к жениху с невестой и к гостям, он говорил звучно и торжественно, выглядел внушительно. В белом предекторском облачении, поверх которого струилась пышная белая борода, король напоминал Светлого Предтечу с храмовой мозаики – величественный, благообразный и мудрый.

Принц Валентин стоял, как полагается доброму сыну, позади его величества и тоже притворялся – но он скрывал не вселенскую усталость, а скуку. Причем он, в отличие от короля, притворялся плохо.

После того как необходимые слова были произнесены и супруги обменялись кольцами, заговорил граф Фиоро. Он пригласил всех почтить присутствием трехдневные торжества и повеселиться на славу. Гости разразились радостными криками, Фиоро призвал сеньоров вооружаться и садиться на коней, трибуны ждут гостей, а ристалище ждет героев! Толпа, подобно реке из ярких шелков, потекла из замковых ворот на луг, занимать места на трибунах, а рыцари поспешили к своим шатрам.

В веселом гомоне многолюдного сборища Элис не сообразила, когда именно поблизости оказался принц, позади которого неловко, бочком, двигался дылда паж.

– Алисия, поторопись! – весело заявил принц, шагая рядом. – Не то опоздаешь занять хорошее местечко и не увидишь, как я буду вышибать противников из седел! Уверяю, на это стоит поглядеть! Я бы проводил тебя к трибунам, но мне нужно успеть вооружиться. Эй, паж, проследи, чтобы госпожа Охотница расположилась с удобствами. Можешь толкаться и распихивать с дороги тех, кто будет мешать.

– А ну, как я пихну кого важного? Беда выйдет, – неуверенно возразил здоровенный увалень.

– На тебе мои цвета, ты мой вассал, – отрезал Валентин. – Скажешь, что жаловаться могут принцу. Ступай. И помни, что я вчера тебе сказал.

И паж исполнил повеление его высочества с похвальной точностью. Он попер сквозь толпу, прокладывая дорогу, а Элис за его широкой спиной шагала, не встречая препятствий. Позади нее раздвинутая плечами пажа толпа снова смыкалась, вслед летели вопли тех, кто оказался сметен в сторону, но паж бросал через плечо:

– Покорнейше прошу не сердиться, приказ его высочества Валентина!

Элис с запозданием сообразила, что этак можно заиметь и врагов при дворе, а уж шепотки пойдут точно – все заметили, кому прокладывает дорогу паж принца. Потом она вдруг поняла, что движутся они с верзилой не по прямой – он словно нарочно выбирает, кого толкнуть сильнее. Интересно, с кем хочет испортить отношения красавчик Валентин? Но рассуждать было некогда, нужно было спешить за провожатым. Опомнилась Элис уже на трибуне среди зрителей, которые приветствовали криками рыцарей, проезжающих по ристалищу. Самую высокую трибуну отвели королю, рядом с ним сидели Фиоро и Адора, только что ставшая графиней, вокруг них – представители высшей знати.

Ниже располагались места для благородных гостей. Чем дальше от короля – тем беднее наряды. Элис оказалась во втором ряду, среди родовитых господ, совсем рядом с Ангольдом. А Валентин вскоре объявился на ристалище среди участников турнира – верхом на ослепительно белом жеребце, в белых доспехах, он сиял среди рыцарей, словно звезда. И широко улыбался из-под забрала, разглядывая дам на трибунах.