Читать книгу - "Повелитель блох - Эрнст Теодор Амадей Гофман"

Перегринус не мог сдержать свою радость, выслушав речь своего друга; он с жаром стал уверять, что со своей стороны далек от всякой мысли причинить хотя бы малейшее огорчение своему испытанному другу, что торжественно отрекается от всяких притязаний на руку и сердце прекрасной Дертье Эльвердинк и охотно отказывается от райского блаженства, хотя оно и улыбалось уже ему ярким и обольстительным сиянием.

― И тебя, ― воскликнул Пепуш, падая на грудь своего друга, ― и тебя хотел я умертвить и, так как я усомнился в тебе, застрелил самого себя! О, какое безумие, какое заблуждение расстроенной души!

― Помилуй, ― перебил Перегринус приятеля, ― помилуй, Георг, опомнись. Ты говоришь, что застрелился, а стоишь передо мной жив и здоров! Как же все это согласуется?

― Ты прав, ― отвечал Пепуш, ― казалось бы, в самом деле, я не мог бы так, как сию минуту, разумно говорить с тобой, если бы я действительно пустил себе пулю в лоб. Да и люди утверждают, что мои пистолеты вовсе не были каким-нибудь серьезным смертоубийственным оружием, и даже сделаны-то они не из железа, а из дерева, просто игрушки, так что, быть может, весь поединок и самоубийство были не чем иным, как веселой иронией. Уж не поменялись ли мы с тобой ролями и не начинаю ли я мистифицировать самого себя и вести себя как глупый ребенок как раз в ту минуту, когда ты переходишь из твоего детского сказочного мира в действительную живую жизнь? Но как бы то ни было, мне необходимо убедиться в твоем благородстве и в моем счастии, и тогда рассеются все туманы, что затемняют мне зрение или, быть может, обманывают меня, как призрачные образы фата-морганы. Идем, дорогой Перегринус, веди меня к прекрасной Дертье Эльвердинк, и пусть я из твоих рук получу мою милую невесту.

Пепуш схватил друга под руку и хотел уже выйти вместе с ним, но неожиданно все это оказалось лишним: дверь отворилась, и в комнату впорхнула прелестная, как ангелок, Дертье Эльвердинк, а за ней старый господин Сваммер.

Левенгук, стоявший до сих пор безвольно и неподвижно, бросая только по временам яростные взгляды то на Пепуша, то на Перегринуса, казалось, был поражен точно электрическим ударом при виде старого Сваммердама. Он протянул ему навстречу сжатые кулаки и закричал разъяренным голосом:

― А! ты пришел издеваться надо мной, старый обманщик? Но это тебе не удастся, негодяй. Защищайся, пробил твой последний час!

Сваммердам отпрянул на несколько шагов назад и, так как Левенгук уже вооружился против него зрительной трубой, вытащил для защиты такое же оружие. Казалось, поединок, завязавшийся в доме господина Перегринуса Тиса, готов был опять возобновиться.

Георг Пепуш бросился между сражающимися и, ловко отбив левой рукой убийственный взгляд Левенгука, который мог бы сбить с ног противника, в то же время правой рукой схватил оружие, с которым Сваммердам так же молниеносно уже стал в позицию, и наклонил его вниз, так чтобы тот не мог поранить Левенгука.

Затем Пепуш громко заявил, что не допустит никакого спора и никакой битвы между Левенгуком и Сваммердамом, пока не узнает истинной причины их ссоры. Перегринус нашел поступок своего друга столь разумным, что без всяких колебаний выступил также посредником между противниками и поддержал требование Пепуша.

Оба, и Левенгук и Сваммердам, были принуждены уступить друзьям. Сваммердам после того стал уверять, что пришел он вовсе не с враждебными намерениями, а лишь с тем, чтобы войти с Левенгуком в полюбовную сделку относительно Дертье Эльвердинк и тем положить конец распре, которая слишком долго разъединяла два созданных друг для друга начала, которые только совокупными силами могут исчерпать глубочайший кладезь премудрости. Сказав это, он с улыбкой взглянул на господина Перегринуса Тиса и добавил, что, как он смеет надеяться, Перегринус выступит в этом деле посредником, ибо Дертье, так сказать, сама укрылась в его объятиях.

Левенгук уверял, напротив, что хотя, конечно, обладание Дертье и является яблоком раздора, но он открыл меж тем еще новые козни своего недостойного коллеги. Мало того что он отпирается, будто не владеет неким микроскопом, который получил в возмещение за отказ от своих несправедливых притязаний на обладание Дертье, нет, он еще передал упомянутый микроскоп другому, дабы еще больше досаждать и мучить его, Левенгука. Сваммердам, напротив, клялся и божился, что никогда не получал этого микроскопа и имеет большие основания полагать, что Левенгук злонамеренным образом утаил его у себя.

― Глупцы, ― прошептал мастер-блоха на ухо Перегринусу, ― глупцы, они говорят о микроскопе, что находится в вашем глазу. Вы знаете, что я присутствовал при составлении мирного трактата, который был заключен Сваммердамом и Левенгуком относительно обладания принцессой Гамахеей. И вот, когда Сваммердам хотел вставить в зрачок левого глаза микроскопическое стекло, которое он действительно получил от Левенгука, я тут же и подцепил его, потому что оно по праву принадлежало мне, а не Левенгуку. Скажите же им прямо, господин Перегринус, что это сокровище у вас.

Перегринус тотчас же, не колеблясь, объявил, что он обладает микроскопическим стеклом, которое Сваммердам от Левенгука должен был получить, но не получил; тем самым полюбовная сделка между Левенгуком и Сваммердамом не может пока считаться состоявшейся и ни один из них в настоящее время не имеет безусловного права называться приемным отцом Дертье Эльвердинк.

После долгих препирательств оба противника сошлись на том, что господин Перегринус Тис, избрав себе в супруги Дертье Эльвердинк, которая так нежно его любит, должен сам решить через семь месяцев, кто из обоих микроскопистов угоден ему в качестве приемного отца Дертье и его тестя.

Но как ни прелестна, как ни очаровательна была Дертье Эльвердинк в своем изящнейшем наряде, который, казалось, шили амурчики, какие бы нежные, томные взгляды любви ни бросала она господину Перегринусу Тису, Перегринус не забыл о своем друге и остался верен данному слову, вновь заявив, что он отказывается от руки Дертье.

Микроскописты были немало смущены, когда Перегринус указал на Георга Пепуша как на достойнейшего жениха Дертье, имеющего более всего прав на ее руку, и заметил, что пока еще он во всяком случае не может насиловать ее волю.

Слезы хлынули потоком из глаз Дертье Эльвердинк, и, зашатавшись, она упала почти без чувств в объятия Перегринуса.

― Неблагодарный, ― простонала она, ― ты разбиваешь мое сердце, отталкивая меня от себя! Но ты хочешь этого! ― прими еще один прощальный поцелуй и дай мне умереть!

Перегринус склонился над ней, но чуть только уста его прикоснулись к устам малютки, она так сильно укусила его в губы, что брызнула кровь.

― Невежа, ― весело воскликнула она вслед за тем, ― вот как тебя следовало наказать! Образумься, будь умником и возьми меня, как бы тот ни вопил.

Меж тем оба микроскописта, бог знает из-за чего, опять затеяли ожесточенный спор. Георг же Пепуш в полном отчаянии бросился к ногам прекрасной Дертье и восклицал голосом, достаточно жалобным для осипшей глотки несчастного любовника: