Читать книгу - "Титановая Лоза - Андрей Ливадный"

За термином «добровольно» скрывались самые разные побудительные мотивы. Спустя четыре года на передовых постах, где смерть буквально витала в воздухе, пропитывая каждый сантиметр нашпигованной металлом поверхности, несли службу далеко не элитные бойцы. Редко кого приводило сюда чувство долга, в основном привлекали деньги, многие появлялись тут в поисках риска, пытаясь уйти от рутинной обыденности, ведь за границами Барьеров общество потребления достигло своего пика. Попадались и те, для кого опасная служба являлась единственной альтернативой наказания за совершенные преступления или дисциплинарные проступки.

В общем, караулы подбирались разномастные, дисциплина в них явно хромала, но на это закрывали глаза. В обстановке постоянного смертельного риска задача передовых блокпостов сводилась к минимуму — уничтожать все, что движется, проявляет активность на подступах к плацдарму, отвоеванному у эволюционировавших механизмов и сталкерских группировок ценой немалой крови.

Удержать десять процентов от площади отчужденных пространств Соснового Бора, удержать любой ценой, уничтожая все, что появляется «с той стороны», — приблизительно так звучала неофициальная трактовка приказов, получаемых от командования.

Караульные, несущие службу на опорных пунктах и блокпостах, ненавидели сталкеров, они боялись заразиться проказой Зоны — неизлечимыми изменениями, которым подверглись люди, живущие в отчужденных пространствах. Брошенная техника, реанимированная и даже усовершенствованная неведомой силой, живущая теперь своей жизнью, больше не подчиняясь людям, вызывала уже не ненависть, а чувство мистического ужаса, техносов (так на официальном языке именовались исчадия Зоны) боялись пуще всего. С ними было чрезвычайно трудно бороться, и даже уничтожив очередного механоида, нельзя было с уверенностью сказать, что развороченный механизм, ржавеющий поблизости от укреплений, вдруг не оживет…

Наука явно плелась в хвосте событий, до сих пор не существовало понятного, логичного объяснения происходящим в Пятизонье процессам, не дано четкого определения действующим тут силам — гипотезы громоздились одна на другую, но легче от этого не становилось.

В вечных сумерках под куполами Барьеров щерились амбразурами опорные пункты. Стационарные ЭМИ-излучатели, фронтовые лазеры, крупнокалиберные импульсные автоматические орудия смотрели в дождливую хмарь, готовые отразить очередную волну мигрирующих механоидов, появляющихся в моменты внезапной пульсации, когда адская конвульсия таинственного Узла прихотливо перемещала механические формы, сталкеров, предметы и артефакты, захватывая их в одних пространствах и выбрасывая в другие…

* * *

Завершив передачу, Егор затаился в ожидании ответа. Тихо потрескивали помехи на несущей частоте связи. Расположенный в сотне метрах от него опорный пункт глухо молчал.

Сержант Ремезов был зол. У него и так складывались проблемные отношения с начальством, а тут еще этот непонятный переход. Какая-то тварь, словно призрак, проскочила через сектор ответственности, а теперь вздумала издеваться над ним. Надо же… Наверное, сталкер-метаморф забавляется. Решил использовать нехитрый прием, чтобы его приняли за своего, пропустили через периметр охраны, а там он уж точно не упустит шанса, использует свои нечеловеческие способности на всю катушку, к примеру, вырежет на фиг весь караул…

Что делать-то? Доложить? Ага, нашли дурака. Нарваться на очередную выволочку от капитана? Мол, метаморф тобой рулит, а ты, Ремезов, и рад стараться? А может, ты и сам из вражьей стаи? На медицинском освидетельствовании давно был? Или тебя сразу к стенке поставить для профилактики, в назидание остальным?

Нет уж. Зона уже научила — все свои либо в тылу, либо выходят на связь точно по графику, не используя мифических позывных исчезнувшей четыре года назад группы спецназа.

Где же ты затаился, гад?

Ремезов уже в третий раз сканировал подступы начиная от того места, где несколько минут назад заметил смутную тень, похожую на человека в боевой экипировке. Такую сейчас носит каждый второй сталкер, не только спецназ.

Ага, вроде бы есть!…

За остовом подбитого неделю назад бронезавра явно кто-то прятался.

Ну, вот ты и попался… — Лицо сержанта прорезала злобная, торжествующая улыбка. Джойстики наведения крупнокалиберного импульсного автомата сами подались под руки, и через пару секунд окрестности озарили серии бледных вспышек, спаренная установка с сиплым рыком выпустила две длинные очереди, снаряды хлестнули по покореженному остову механоида, с глухим металлическим лязгом навылет прошибая почерневшую броню, вспахивая землю за укрытием фонтанами слепящих разрывов.

В черно-оранжевых сполохах сержант отчетливо заметил, как тень человеческой фигуры метнулась в сторону оврага, и снова полоснул двумя очередями, теперь на упреждение, потом, уже увидев, как бегущего подрубило осколками, добавил еще, для верности, и еще, пока его не вырвал из транса вызов по коммуникационной линии:

— Опорный, ответь Первому!

— На связи!

— Что там у тебя за стрельба?!

— Метаморфа, кажись, прибил, — вытирая выступившие на лбу капельки пота, ответил сержант.

— Это тот, что проскочил через тоннель? — уточнил начальник караула.

— Ну да. На связь вышел, гад. — Ремезов дрожащими пальцами достал сигарету, прикурил, глубоко, с наслаждением затянулся. — Своим прикидывался, думал, я поверю.

— Ладно. Будет возвращаться группа, я им прикажу, чтобы свернули к тебе, проверили, кого ты там на самом деле уложил.

* * *

Две первые очереди из автоматического орудия лишь разозлили Баграмова, не причинив капитану особого вреда.

Глупая была затея, — запоздало подумал Егор, рывком уходя из-за демаскированного укрытия. Терзающие металл и землю разрывы норовили сбить с ног, осыпали градом осколков. Бронекостюм выдержал попадания, лишь в приводе усилителя мускулатуры что-то надрывно заскрежетало, вторая стена разрывов ударила впереди — стрелок явно отсекал его от оврага, и Баграмов метнулся в сторону, споткнулся обо что-то, упал, попытался привычным движением резко подняться на ноги, но адская боль, вспыхнувшая в груди, снова швырнула его на землю.

Вот тебе и свои, капитан…

Несколько секунд он силился вдохнуть, затем боль на мгновенье отпустила, и Баграмов жадно глотнул воздух, почти не ощущая, как кровь запузырилась на губах.

До оврага — всего метров двадцать.

Превозмогая боль, ломая зубовный скрежет поврежденной механики, он, собрав силы, привстал, рванулся к спасительному укрытию, но очередная серия разрывов все же настигла его: правую ногу и обе руки ожгло чем-то горячим, ударная волна толкнула в спину, Егор потерял равновесие, упал, по инерции прокатился несколько метров, ломая ветви металлокустарника, растущего по склонам оврага, и, уже не ощущая боли, инстинктивно пополз, углубляясь в чащу автонов.