Читать книгу - "Холера - Константин Соловьев"

Мейстерин Цанг, уважаемый магистр суггестии, чертя сложный многовекторный пентакль на полу аудитории, случайно выронила мел, оставивший на сложнейшем рисунке лишнюю черту. Мелкая оплошность, стоившая, тем не менее, мейстерин Цанг рассудка. Тем же вечером, пожаловавшись на головную боль, она раньше закончила занятия и отправилась домой. Видимо, ее состояние было даже хуже, чем предполагалось, потому что на следующий день она так и не появилась в университете, чтоб прочесть ординарную лекцию по суггестии. Заменять ее пришлось кому-то из ведьм четвертого круга. Но и на следующий день мейстерин Цанг не сочла возможным посетить свои занятия. На третий день обеспокоенный проректор Пестриттер послал к ней Страшлу с запиской.

Тем днем в Малый Замок Страшла вернулась еще более мрачной, чем обычно. Вполне серьезно отнесясь к своему поручению, она нашла дом мейстерин Цанг, однако попасть внутрь не смогла, даром что битый час барабанила в дверь. В доме определенно кто-то был, она видела дым над трубой, более того, ощущала запах готовящейся еды, от которого у нее текли слюнки. Пахло чем-то до крайности аппетитным, кажется, тушеным с яблоками мясом. Судя по всему, мейстерин Цанг, запершись, стряпала, ожидая прихода гостей. Упрямая как тысяча чертей, Страшла забралась по водосточной трубе на второй этаж и заглянула в окно. О том, что она увидела там, Страшла рассказала лишь Вариолле, Гасте и Каррион, за запертыми дверями, но Холера не упустила возможности подслушать, потому знала детали.

Хозяйка дома в самом деле была дома, но не потому, что готовила кушанья для своих гостей. Она сама сделалась кушаньем. Страшла провела в ее доме немного времени, но того, что ей удалось узнать, было достаточно, чтобы восстановить порядок ее действий. Мейстерин Цанг оказалась не только опытным преподавателем суггестии, но и толковым кулинаром. Вспоров себе живот портновскими ножницами, она нафаршировала сама себя цукатами и яблоками, после чего зашила его грубой дратвой и, истекая кровью, залезла в разогретую печь. Страшла была не очень-то щедра на детали, но того, что услышала Холера, было достаточно, чтобы понять, блюдо к тому моменту уже безнадежно подгорело…

Существовали и более простые способы распроститься с собственным рассудком, не связанные с магическими ритуалами. Например, проявить неуважение к своему сеньору или просто попасться ему под горячую руку, когда тот не в духе. Холера хорошо помнила Филярию, молчаливую ведьму из «Ордена Анжель де ля Барт» годом старше нее. Никто не знал, чем она прогневала своего господина, властителя ее души, но у многих появилась возможность оценить его изощренную изобретательность. Он не стал подвергать свою ученицу пыткам, вместо этого он расколол ее разум на несколько десятков осколков, причем каждый из этих осколков воображал себя самостоятельной личностью, запертой в общем теле.

Должно быть, эти личности не очень-то мирно уживались друг с другом в голове Филярии, с тех пор ее часто видели безутешно рыдающей, хрипло хохочущей или вовсе ожесточенно спорящей с самой собой. Спустя полгода, изможденная, бледная, вымотанная бесконечной борьбой между своими «я», она нашла способ навести порядок в своей голове, когда одним прекрасным днем, стащив в оружейной лавке Броккенбурга кремневый пистолет, вышибла себе мозги в чулане кафедры предсказаний, превратив всех личностей, населяющих ее разум, в усеявшие стену одинаковые пятна.

Едва ли сухой старик расплачивался за неуважение к своему сеньору. Будучи мужчиной, он мог позволить себе черпать силу Ада без посредника, не унижая себя вассальной клятвой.

Сука-жизнь, подумала Холера, тоскливо разглядывая его скрипящие позвонки, норовящие перетереть друг друга. Сколько бы тайн ни было разгадано за века прогресса, сколько бы демонов ни поставлено на службу познанию, жизнь устроена все тем же паскудным образом, что и тысячу лет назад. Мальчиков она учит завоевывать мир, а девочек — носить чистые панталоны…

Может, старик увлекался исследованием Ада, пытаясь наносить на карту его неизведанные континенты и моря из кипящей ртути? Увлекательное занятие, которое свело с ума бесчисленное множество естествознателей. Как известно, в дальних уголках Ада обитает множество существ, для которых человеческий разум нечто сродни миндальному пирожному, изысканное и оригинальное угощение…

А может, он посвятил свою жизнь Хейсткрафту? Про Хейсткрафт, магию разума, у Холеры были лишь самые туманные представления, ее азы начинали изучать только на четвертом круге, но поговаривали про нее много нехорошего. Например, будто чары Хейсткрафта настолько гибельны по своему устройству для человеческого разума, что всякий неофит, едва лишь прикоснувшись к этому знанию, обречен сойти с ума, просто процесс этот у многих затягивается на десятки лет.

— Как вас зовут? — спросила Холера старика, лишь бы не слышать того скрипа, с которым тот переставляет сухие веточки-ноги, — Я имею в виду…

— Бесперспективность этой методы заверена согласно действующего ордонанса.

— Вы давно здесь живете?

— Ветреный час дороже двух.

— Вам нравится тут, в Брокке?

— Неплохо, когда суть да дело.

— Не мучает подагра?

— Милостью нашего дорогого и прекрасного деверя каждый получает по заботам его.

Холере пришлось прекратить расспросы. Не потому, что унялось мучившее ее любопытство, а потому, что ответы старика, с какой бы стороны она ни заходила, выглядели случайными и представляли собой не более чем ворох случайным образом увязанных друг с другом слов. Скорее из броккенского булыжника можно было выжать каплю оливкового масла, чем из его ответов хоть какой-то смысл.

В то же время его действия не производили впечатления случайных или неконтролируемых. Он вполне целенаправленно двигался вглубь жилых комнат, обходя мебель, и выглядел так, будто вполне сознает происходящее.

Холера не сразу поняла, куда он направляется, а когда поняла, не сразу сообразила, выругаться ей или рассмеяться. Он вел ее не в гостиную, чтоб угостить чашкой подогретого вина, и, кажется, не к шахматному столику, чтоб предложить разыграть остроумный этюд. Этот хитрый сухой старикашка, щелкая суставами и дергаясь, вел ее к лестнице в дальней части дома.

Холера нахмурилась. Она не очень-то часто бывала в хороших домах и об их устройстве имела лишь самое приблизительное представление. Что располагается обыкновенно на втором этаже? Допустим, библиотека. А еще рабочий кабинет, иногда танцевальный зал или бильярдная. А еще…

Ну конечно. Спальня. Этому выжившему из ума старикану не терпелось показать ей свою уютную сухую спаленку. Сраная дрянь! Уж надо думать, не для того, чтоб похвастаться новым балдахином!

Сучья плесень. Ей стоило догадаться, что выживший из ума благодетель и спаситель внутри устроен так же, как все прочие жители Брокка. Может, в голове у него было не больше мозгов, чем в панцире дохлой улитки, но свои высохшие яйца он, кажется, еще не отложил на полочку.

Вот что бывает, когда на миг поверишь в то, будто в мире существует справедливость, с горечью подумала Холера. Что крошка Холера может рассчитывать на чью-то бескорыстную помощь и защиту.