Читать книгу - "Отречение - Ричард Ли Байерс"

— Это кажется неправдоподобным? Представь себе тот день, когда они лишились поддержки своей богини. Духовные служительницы Ллос регулярно совершают совместные магические обряды, так что они, должно быть, быстро обнаружили, что все находятся в одинаковом бедственном положении. Возможно, жрицы Арак-Тинилита, определив размеры постигшего их несчастья, посоветовались с нашей уважаемой наставницей Квентл, а также с Матронами Совета и решили, что необходимо связать всех клятвой, чтобы никто не проболтался о случившемся.

— Все равно слухи разносятся чертовски быстро, — возразил Рилд. Исследуя лезвие Дровокола, он убедился, что меч остался таким же острым и без единой зазубрины, вообще ни одного изъяна, хотя перерубил немало костей.

— Ну не знаю, — сказал маг. — Если бы ты лишился силы, то стал бы объявлять эту новость всем, в том числе и своим врагам? Во всяком случае, мы выяснили кое-что ценное для себя.

— И еще узнали, что все остается, как прежде, а заговор существует только в твоем воображении.

— О нет, это реально. Я уверен, что Триль считала такой шаг необходимым, хотя бы для того, чтобы ни один гость не смог обнаружить слабость Мензоберранзана. — Он помолчал, хмыкнул и добавил: — И сделать это нужно было тайно, чтобы мы, презренные мужчины, не свалились в обморок от ужаса, узнав, что наши лучшие из лучших не способны нами руководить и нас защищать.

— Что ж, занятная фантазия.

— Клянусь огнем и темнотой, почему с тобой так тяжело разговаривать?! Ты уже однажды пережил Смутное Время, предшествовавшее смерти Матери Бэнр, а также разгром Мензоберранзана сворой грязных дворфов. Так почему ж ты думаешь, что наш мир не может еще раз основательно измениться? Открой глаза, мои предположения могут объяснить многое из происходящего.

— Что ты имеешь в виду?

— Ты только подумай! Почему в прошлом месяце так много мужчин осмелились бежать из своих семей? Да потому, что они каким-то образом заметили, что гнев жриц представляет собой уже гораздо меньшую угрозу.

— А служительницам Ллос, — подхватил Рилд цепочку аргументов, — не терпится схватить их, потому что они хотят знать, каким образом беглецы узнали о Молчании Владычицы, если это можно так назвать. Если все эти мужчины осмелились удрать, то, возможно, они знают об этой проблеме даже больше женщин!

— Логично, — согласился Фарон. — Но жрицы не смогут это выяснить и исправить положение, пока кто-нибудь из них не попадет на дыбу, не правда ли? И они против того, чтобы Громф занимался их поисками, потому что…

— …потому что не хотят, чтобы он узнал то, что известно беглецам.

— Отлично, ученик. Мы еще сделаем из тебя логика.

— Ты думаешь, Архимаг уже знает, что жрицы утратили свою силу?

— Голову даю на отсечение, но он с ними заодно. Громф, видимо, считает, что удравшие могут знать гораздо большее.

Рилд кивнул:

— Да, ситуации могут быть разные — нужно предусмотреть любые возможности.

— Если наши предположения верны, то понятно, почему в «Бриллиантовой шкатулке» было столько народу и при этом многие избиты и столь агрессивно настроены. Мужчины очень хорошо чувствуют, когда женщины теряют силу и становятся уязвимыми. Сознательно или нет, но они, женщины, беспокоятся, как бы не потерять контроль, а значит, и власть в своем доме.

— Это я понимаю, — согласился Рилд.

— Еще бы, конечно понимаешь. Эта гипотеза учитывает все имеющиеся факты, поэтому она вполне убедительна.

— А как объяснить уменьшение товаров на базаре?

Фарон сузил глаза, задумавшись, а потом рассмеялся:

— Знаешь, даже гению трудно возразить на такие мелкие придирчивые замечания. Хотя на самом деле ты прав. На первый взгляд Молчание не объясняет сокращение торговли, но все остальное так сходится, что я все-таки верю: мысль правильная. Я тебя убедил?

— Меня? Может быть, но ощущение возникло двойственное… В этом нелегко разобраться, и потому трудно принять эту идею. Единственная истина заключается в том, что народ Мензоберранзана всегда принадлежал богине Ллос. Все, что есть в пещере, существует потому, что так пожелала она, а могущество ее жриц — та основная сила, которая поддерживает и хранит наш мир, а заодно и нас самих. Если она отвернется от города или еще каким-то образом будет утрачена для нас, то… — Тут Мастер Оружия развел руками.

— Это огорчает и тревожит, но, можно допустить, открывает и некоторые возможности.

Теперь Рилд внимательно заглядывал в ножны, потом накрутил тряпицу на конец меча и стал чистить их изнутри.

Воин спросил:

— Что ты имеешь в виду?

— Ну, давай, шутки ради, рискнем поверить, как сделали Громф и Совет. Допустим, что беглецы могут объяснить, почему Ллос отказала городу в покровительстве. Допустим, что мы с тобой найдем их и узнаем причины. Наконец, допустим, что мы можем каким-нибудь образом использовать эти сведения с пользой для себя.

— Слишком много этих «допустим».

— Пожалуй. Очевидно, моя мысль уже работает свободно и бесконтрольно. А еще у меня есть предчувствие, только предчувствие, что если два мастера Академии одержат такую невероятную победу, то тем самым завоюют достаточно власти и смогут заручиться дружбой демона Сартоса. Ты же хотел, насколько я помню, найти для нас какую-нибудь выгоду.

— Твоя сестра может найти нас первой. Один раз она уже это сделала. Ты по-прежнему считаешь, что нам не следует убивать ни ее, ни кого-либо из ее свиты?

— Хороший вопрос, — вздохнул Фарон. — Они были вооружены сильной магией. Подозреваю, что в кожаном мешке хранилось немало средств для вызывания смертоносных тварей.

— Почему же в таком случае Грейанна не бросила их всех на нас?

— Возможно, потому, что, не владея больше личной силой, она стремилась сберечь хоть какие-то ресурсы. Увы, в следующий раз сестрица может не поскупиться.

— Так что же что нам делать?

— Ну, ты прекрасно знаешь, что на самом деле я хочу убить Грейанну. И всегда хотел. Просто было бы предусмотрительнее уклоняться от встреч с ней. Если же избежать этого не удастся, то мы сделаем все, чтобы выжить. Для начала необходимо убрать Релонора. Подозреваю, что именно он определил наше местонахождение с помощью особой магии.

— Ты можешь защитить нас от нее?

— Кто знает. Во всяком случае, намерен попробовать. Оставайся на месте, где есть, и ничего не говори.

Фарон поднялся и полез в карман.

На озере послышался громкий всплеск. Орк на плоту что-то хрюкнул своим товарищам, и они приготовили зазубренные остроги.