Читать книгу - "Фото мужчины в шляпе с улыбкой и чуть в профиль - Нина Еперина"

Фима остановил свой любовный поток слов и подскочил со стула почти одновременно с подошедшей красавицей.

– Знакомься! – он, почему-то, стушевался и покраснел. – Это Марина. Жена Эдуарда Яковлевича.

Я стоял с совершенно ополоумевшими глазами и с отвисшей челюстью, потому что не мог себе представить, что эта красавица и есть та, про которую Эдик говорил мне, что его от нее тошнит! Получалось, что сейчас напротив меня стояла моя соперница и протягивала мне руку с совершенно открытым взглядом доверчивых глаз, а я должен сейчас покривить своей душой и лживо улыбаясь ответить:

– Очень приятно. – пожать ей руку!?

До чего мы, люди, двуличны в своей жизни! Почему нельзя жить честно? Почему нельзя сказать как есть:

– Дорогая Марина. Вы просто красавица, а ваш мерзкий муж, который вашего мизинца не стоит, он мой любовник и ежедневно клянется мне в своей любви!

Я все-таки промямлил что-то про, очень приятно, и даже поцеловал ей ручку, но внутри мне было так стыдно, как я себе и представить не мог!

Мы, как порядочные люди, уселись за столик и стали говорить обо всякой белиберде: о погоде, о народе, в смысле, о светских тусовках, о знаменитостях, а я прятал глаза под стол. Хотя последнюю тему завел и поддерживал Ефим. От этой темы Марине стало скучно и мне это очень понравилось. Я не люблю глупых женщин. Как-то так получилось, что глупых баб мне по жизни не попадалось. Даже в кино это были женщины, но не актрисы, а способные пробиться локтями и мозгами среди этого гадюшника и доказать свою необходимость делу и народу. А дурочки этого сделать не смогут никогда. Я это уже знаю. Одна только первая моя женщина Таня чего стоит!!! И эта сидела напротив, а я понимал, умна, ох, умна….

Красивый овал лица, чуть выдающиеся скулы, аккуратно тронутые макияжем, белокурые, чуть с рыжинкой, волосы, не белые в пергидроле, а настоящие, собственные. Носик чуть вздернутый, но очень элегантно-изысканный, почему-то. Губы припухлые, не тонкие, которые я ненавижу и не надутые гелем, а в самый раз, то, что надо! Естественные. А губы на женском лице для меня самое главное. Это осталось во мне еще с моего трехлетнего дня рождения, с самого первого «мокрого поцелуя»! Я обожаю маленькие рты и припухлые губы. А у Марины они были с чуть приподнятыми уголками, и оттого казалось, что она все время улыбается. Потрясающе красиво.

Но Бог дал ей еще и необыкновенные глаза! Голубые, голубые и огромные, как озера! Я знаю, что ресницы можно приклеить любого размера, но, поработав в кино, я понимал, что ее черные ресницы были настоящими, густыми и длинными, от этого ее голубые озера обрамлены были густой «лесной» опушкой и очень выразительны! Хотя, конечно, подкрашены тушью.

В общем, настоящая русская красавица на обложку самого крутого зарубежного журнала и при этом ясно, что не дура! Блеск! Очень хороша! И как же Эдик мог изменять такой женщине? В голове не укладывалось! А зачем тогда он вообще на ней женился, если у него внутри сидит вредный гомик Черномор и руководит его поведением? Зачем такому хорошему человеку с таким открытым взглядом, голову дурить? Ладно, я. Я еще из школы порченый и, почему-то, чувствовал, что обязан стать извращенцем, а эта молодая красавица, наверное, думает, что ее и, правда, любят! Какой кошмар!

«Во, во! А теперь еще ручками всплесни, и совсем будешь как баба»! – выругал я сам себя.

– Вы знаете, Вячеслав, я хотела бы поговорить с вами с глазу на глаз. – вдруг сказала Марина и посмотрела на Фиму.

Ефим тут же сделал круглые и испуганные глаза. У меня закралась мысль, что это неспроста. Значит, гад, проболтался! Господи! И что теперь делать? – я тут же весь вспотел от страха.

А Ефим подхватился и на ходу придумал «заделье».

– Ой! Я и забыл! Мне же Эдуард Яковлевич задание дал! А я и забыл!

И быстренько выскочил из беседки, как пробка их шампанского, как будто почувствовал, что может получить от меня по шее.

Марина стала смотреть на меня прямым и откровенным взглядом, а потом спросила:

– Это правда, про Эдика? Вы действительно с ним имеете интимные отношения?

Я покраснел, как отварной рак и мне опять стало страшно стыдно, но нужно было отвечать. Мог заниматься с мужчиной любовью, смоги и ответить! Блин!

– Да. Это правда. – честно сказал я.

– Ну и хорошо, что вы можете ответить честно, не кривя душой. Это упрощает наш разговор. Не нужно вилять задом, коверкать слова, выискивая не жалящие больно или придумывать еще какую-нибудь гадость. Все честно и понятно. Тогда и я дуду говорить без предисловия, честно и откровенно. Мы живем с Эдиком уже десять с хвостиком лет. Детей, слава Богу, не получилось. Вначале для моей карьеры – два аборта, потом для его карьеры еще один, а потом, когда желание стало перерастать в нужность для нас двоих, было поздно. Все. Бог закрыл доступ в семейную жизнь, и мы сразу друг к другу охладели. Совсем. Я его не ругаю. Я понимаю. Просто я сама по себе однолюбка и не могу ему изменять. Не воспитана так. Выросла в большой семье. Трое братьев и две сестры. Отец и мать друг друга любили всю жизнь до самой смерти. – Марина немного задумалась, как бы вспоминая свою родню или, может, подбирая дальше слова?

Я сидел и слушал эту необыкновенно красивую и чистую женщину и понимал ее. Действительно. Потому, что выделывалось по баням, какого разврата я насмотрелся там, только люди с больной психикой могли довоображаться в своей голове до таких гадостей, которые они друг с другом вытворяли, заканчивая последними происшествиями с этими молодыми пацанами, фактически детьми! А эта красавица на его фоне, совсем чистый человечек и как они могли жить вместе – я не понимал!