Читать книгу - "Весёлый лес - Светлана Багдерина"

То, что напуганные вусмерть чувства его не обманывали, в ту же секунду подтвердила отдаленная какофония завываний – похоже, в коридоре. Но, к ужасу крестного, почти моментально ее перекрыл еще один возмущенный вопль – гораздо ближе:

– Предупреждать надо!!! Шептун недоделанный!!! Живодер!!!

Показалось Агафону или нет, но в образовавшемся просвете мелькнуло мускулистое плечо неопределенного цвета в обрамлении из горелой рубахи и почти лысая половина головы.

– Концы!!! Ищи концы!!! – оставил извинения и раскаяния на потом и проорал дурным голосом маг.

– Какие, в дрын корявый, концы?!?!?! Их тут теперь сотни!!!

– С-сотни?… – растерянно промямлил его премудрие.

Про сотни свободных концов и последствиях такого отклонения от канона в его учебнике не говорилось ничего. Возможно, те, у кого подобное случалось, до написания мемуаров просто не доживали…

Паутина же наоборот, будто оправившись от шока, сердито заворочалась. Волоконца зашевелились и устремились друг к другу подобно давно потерянным родственникам. Проход стал быстро затягиваться.

– Да бери тогда любые два, вытягивай и привязывай!!! – спохватился и провопил что было мочи в исчезающую дыру студиозус. – Хуже не будет!!!

– И это радует… – загробным голосом простонала где-то в царстве шелкового мрака принцесса.

– А-а-а, да чтоб тебя!!!.. – взревел лесоруб, и паутинная масса дернулась, словно кто-то рванул ее за живое.

И через несколько мгновений – еще раз.

– Привязал!!! – раздался, наконец, долгожданный выкрик.

– Все будьте готовы!!!

– К чему? – где-то слабо пискнула герцогиня.

Пока его премудрие колебался между двумя вариантами ответа – оптимистичным «ко всему» и реалистичным «к самому худшему», с шелковой путаницей началось твориться нечто странное. Вся масса затрепетала, расширилась, чуть не выбросив чародея из окна, точно вздыхая, и в тот же миг подалась назад, вибрируя в судорожных конвульсиях. И на глазах у изумленного волшебника из отдельных, невидимых простым взглядом шелковых нитей стали свиваться змеи, которые пытались удушить нечто… нечто… нечто похожее на…

– К-кабуча!.. – сорвавшимся вдруг шепотом выдохнул студент. – Кабуча, кабуча три раза!.. У меня получилось!!!

Потому что при внимательном рассмотрении змеи оказались толстыми сиреневыми веревками, обвивающими поразительное количество… табуреток. Веревочная лестница невероятной длины и спутанности с табуретками вместо перекладин – вот что заполняло сейчас комнату!

Не теряя времени, его премудрие ухватил первую попавшуюся табуретину, надежно перевитую крепчайшим шелковым канатом, и вышвырнул в окно. Потом другую, третью…

Когда маг оглянулся – рядом уже стояла наготове вся опергруппа.

Лесли выглянул наружу.

– До земли дошло!

– Вылазим!..

– Бугни?…

– Кто-то должен их задержать!

Агафон бросил беглый взгляд на комнату, заполненную спутанными веревками и табуретками почти до четверти своей высоты, на мебельное заграждение, заваленное и обмотанное ими же, представил, сколько этого добра сейчас в узком, забитом людоедами коридоре… и уверенно махнул рукой:

– И так не пройдут.

Крестьянка хотела что-то сказать,[26]но за баррикадой послышалась разъяренная возня и проклятия, и она лишь дернула головой, подхватила валенки, сбросила вниз и первой перевалила через подоконник.

Второй была герцогиня. Третьей – принцесса.

Заграждение дрогнуло.

Агафон нетерпеливо прикрикнул – и Лесли с обожженным плечом, шеей и затылком бросил изображать из себя камикадзе и молча скрылся внизу. За ним – по новому окрику мага – Люсьен.

Тяжеленный шкаф, составлявший основу баррикады, со скрежетом поехал, неспешно, но равномерно двигая впереди себя и кровать, и водруженный на нее стол, и стулья, и путаницу из шелка и дерева…

Агафон хотел было последовать за соратниками, но представил, как спустя считанные секунды им на головы вывалится вся зеленая гаварова рать, застыл с занесенной на подоконник ногой, развернулся и метнулся назад, спотыкаясь и падая, к медленно сдающей свои позиции преграде. Путаясь в сиреневых канатах, лихорадочно раскидал он размноженные заклинанием табуретки, трясущимися руками ухватил за ножку одну, ту самую – определить ее было очень просто по интенсивному багровому свечению – и швырнул с размаху в первую показавшуюся над шкафом зеленую рожу.

Если бы на его месте сейчас был Лесли или даже Люсьен – возможно, на этом история для них и закончилась бы… Но не для его премудрия.[27]Долгие годы опыта уклонения от последствий недоученных заклинаний не прошли для школяра даром. Не глядя, достиг ли его снаряд цели, он отскочил в сторону, кинулся к окошку, споткнулся, растянулся, попытался встать… И остался на месте. Сильная рука вцепилась ему в голень так, словно собиралась раздробить кость.

Агафон взвыл, лягнул проворного бугня свободной ногой, не попал, лягнул снова – каблук сапога встретился с чем-то неподатливым, может, со лбом, маг дернулся еще раз неистово, пытаясь вырваться, вывернуться, выскочить из безжалостных объятий…

Баррикада за его спиной скрежетнула снова, загрохотала переворачиваемой мебелью, расширяя проход основным силам и без того превосходящего противника… Бугень, захвативший его, завозился, пытаясь подняться, но шелковые веревки под огромными ногами скользили и разъезжались, заставляя злобно рычащее чудовище спотыкаться и падать снова и снова под панические, но бесполезные пинки человека. Со стороны их потуги подняться смотрелись как какая-то нелепая пародия на скоростной заплыв.

А еще чародей вспомнил о перевернутой табуретке и побледнел. То, что пока ничего не загорелось и не взорвалось, было хорошим признаком. Для него. Но что-то ведь всё равно должно было случиться, пойти не так, вразнос, наперекосяк – ведь даром такие штуки, как разрушение основы магической конструкции в процессе ее действия, никогда еще не проходили!..

А, может, сейчас?…

Слева от него, одновременно с торжествующим ревом еще одного бугня, протиснувшегося среди смешения мебели и веревок, почти на грани слышимости, настроенное на катастрофу ухо волшебника уловило низкое шипение – будто воздух выходил из кузнечного меха. Волшебник молниеносно повернул голову на звук – и сердце, молотящее до сего момента как крестьянская артель в жатву перед грозой, замерло и пропустило такт. Ибо глаза встретились с другой парой глаз: спокойных, зеленых, с узким вертикальным зрачком.