Читать книгу - "Через соловьиный этаж - Лайан Герн"

Поздними вечерами я возвращался к Ихиро вместе с другими учениками, и мы изо всех сил пытались не сомкнуть глаз, пока он усердно передавал нам принципы Кунг Цу и историю Восьми Островов. Прошло летнее солнцестояние, закончился Фестиваль Звезды Ткачика, и установились дни великой жары. Проливные дожди прекратились, но было влажно, ожидались сильные грозы. Фермеры хмуро предвещали необычайно трудный сезон.

Мои занятия с Кенжи тоже продолжились, но ночами. Он не заходил в зал клана и предупредил, чтобы я не разглашал умения, переданные мне кровью Племени.

— Воины считают это колдовством, — сказал он. — Они будут только презирать тебя.

Мы выходили на открытый воздух, и я научился невидимым передвигаться по спящему городу. У нас с Кенжи были странные отношения. Днем я ему абсолютно не доверял. Меня усыновили Отори, и вся моя преданность предназначалась им. Мне не хотелось, чтобы что-либо напоминало, что я среди них посторонний, тем более необычный.

Но ночью все было по-другому. Умения Кенжи выходили за пределы возможного. Он хотел поделиться ими со мной, а я безумно желал научиться всему: я наслаждался познанием того, что удовлетворяло мою врожденную страсть к сверхъестественному, к тому же я понимал, насколько высоким мастерством нужно обладать, чтобы содействовать планам господина Шигеру. Хотя он ни разу не заговаривал со мной об этом, я не видел иных причин спасать меня в Мино. Я был сыном наемного убийцы, членом Племени, и ныне стал приемным сыном Шигеру Отори. Я ехал с ним в Инуяму. Без сомнения, мне было предназначено стать убийцей Йоду.

Большинство юношей приняли меня как своего ради Шигеру, и я понял, как высоко они и их отцы чтят его. Однако дети Масахиро и Шойки доставили мне немало неприятных моментов, в особенности старший сын Масахиро — Ешитоми. Я возненавидел их с той же силой, что и их отцов, и презирал за высокомерие и слепоту. Мы часто бились на шестах. Я знал, что они хотят моей крови. Однажды Ешитоми чуть не убил меня, я спасся благодаря тому, что отвлек его, раздвоившись. Он не мог простить мне этого и часто обзывал колдуном и обманщиком.

Я же боялся не собственной смерти, а того, что мне придется убить его в целях самозащиты или случайно. Несомненно, постоянное напряжение оттачивало мое владение мечом, но я облегченно вздохнул, когда настало время нашего отъезда.

То были не лучшие дни для путешествия — жаркое лето в зените, но мы должны были прибыть в Инуяму до начала Фестиваля Мертвых. Мы отправились не прямой дорогой через Ямагату, а на юг, в город Цувано, ныне самое отдаленное поселение феода Отори, лежащее на пути в Западный Край. Там мы встретим невесту и отпразднуем помолвку. Оттуда свернем на земли Тогана в Ямагату.

Путешествие в Цувано доставило мне удовольствие. Я отдыхал от наставлений Ихиро и утомительных тренировок. Словно наступили каникулы, которые я проводил верхом в компании Шигеру и Кенжи, забывших на несколько дней о своих опасениях и о том, что нас ждало впереди. Дождь никак не мог разразиться, хотя молния сверкала над горами всю ночь, освещая сине-фиолетовые облака. Пышная летняя листва лесов окружала нас океаном зелени.

Мы въехали в Цувано в полдень, поднявшись на рассвете для последнего этапа пути. Мне было жаль: закончились невинные радости беспечного путешествия. Я не имел представления, что их сменит. Цувано пел водой — каналы, исполосовавшие улицы, кишели пузатыми золотыми и красными карпами.

Мы находились недалеко от гостиницы, когда сквозь плеск воды и шум оживленного города я четко услышал свое имя, произнесенное женским голосом. Оно донеслось из длинного низкого здания с белыми стенами и зарешеченными окнами — нечто вроде зала для тренировок. Я знал, что там внутри две женщины, хоть и не мог их видеть. Мне стало интересно, отчего они сидят там, и почему одна из них произнесла мое имя.

Когда мы добрались до гостиницы, я услышал ту же женщину, разговаривающую во дворе, и понял, что это служанка госпожи Ширакавы. Нам сообщили, что госпоже нездоровится. Кенжи пошел проведать ее и вернулся, готовый неумолкаемо описывать ее красоту, но тут разразилась гроза, и я испугался, что молния напугает лошадей, и потому поспешил в конюшню. Мне не хотелось слышать о ее красоте. Если я и думал о госпоже Ширакаве, то с неприязнью, потому что ей была отведена не лучшая роль в ловушке, расставленной для Шигеру.

Вскоре Кенжи вошел в конюшню и привел с собой служанку. Она казалась миловидной, добродушной, глупенькой девчонкой, но я признал в ней члена Племени еще до того, как она улыбнулась мне в знак уважения и назвала кузеном.

Служанка притронулась пальцами к моей ладони.

— Я тоже Кикута по материнской линии, и Муто по отцовской. Кенжи — мой дядя.

У нас у обоих были кисти с длинными пальцами, вдоль ладони проходила прямая линия.

— Это единственная черта, что я унаследовала от Кикут, по большей части я Муто.

Как и Кенжи, она обладала талантом изменять свою внешность, так что иногда кажется, будто ты обознался. Сначала я был уверен, что она очень молода, а на самом деле ей скоро тридцать, и она уже родила двух сыновей.

— Госпожа Каэдэ чувствует себя немного лучше, — сказала она Кенжи. — Она заснула от чая, а теперь настаивает на том, чтобы встать с постели.

— Ты слишком переутомила ее, — сказал, улыбаясь, Кенжи. — И о чем ты думала, в такую-то жару? — И для меня добавил: — Шизука обучает госпожу Ширакаву владению мечом. Она может и тебя тренировать. Мы останемся здесь надолго, пока не закончится дождь. — Может, тебе удастся научить его жестокости, — обратился он к ней. — Это единственное, чего ему не хватает.

— Трудно привить жестокость, — ответила Шизука. — Она или есть, или ее нет.

— У Шизуки она есть, — сказал мне Кенжи. — Держись по ее правую руку!

Я ничего не ответил. Меня раздражало, что Кенжи указывает на мои слабости при первой же встрече с незнакомой мне женщиной. Мы стояли под крышей конюшни, перед нами по булыжникам барабанил дождь, сзади постукивали копытами лошади.

— И часто с ней бывают такие лихорадки? — спросил Кенжи.

— Нет. Это первая. Однако она ослабла: ничего не ест, мало спит. Она переживает из-за свадьбы и за свою семью. Ее мать умирает, а она не видела ее с семи лет.

— Ты полюбила ее, — с улыбкой отметил Кенжи.

— Да, не буду отрицать, но это только благодаря тому, что Араи попросил меня.

— Я никогда не видел девушки прекрасней, — признал Кенжи.

— Дядя! Да ты очарован ей!

— Должно быть, старею, — сказал он. — Меня растрогало положение, в котором она оказалась. Как бы ни легли карты, она будет в проигрыше.

Грянул гром, лошади встали на дыбы и едва не рванули с места. Я принялся успокаивать их, Шизука вернулась в гостиную, а Кенжи пошел искать дом, где можно было помыться. До вечера я их более не видел.

Позже, вымытый и одетый в одежду для официального торжества, я прислуживал господину Шигеру на его первой встрече с будущей женой. Мы привезли подарки, которые я вынул из коробок вместе с лакированной посудой. Я думал, что помолвка — счастливое событие, хотя ранее на таковом ни разу не присутствовал. Возможно, для невесты это время предвкушения. Оказалось, что на самом деле оно состоит из дурных предчувствий и напряжения.