Читать книгу - "Хвост Греры - Вероника Мелан"

(Kings & Creatures, Georgios Lorantakis – Condemned)

Уровень СЕ.

Лиам.

СЕ – уникальный уровень. Одни части его пространств плотные, ощутимые и осязаемые, тогда как другие эфемерные, несформированные. Место проведения экспериментов без ограничений, без морали, без поправки на существующие физические законы – здесь формировались новые. И Лиаму это нравилось. Полное отсутствие правил. Здесь нужно было ориентироваться по наитию, доверять чувствам, на максимум выкручивать интуицию. Он это умел. Воздух пронизан датчиками и сенсорами – органическими и неорганическими; данные складывает и анализирует автономная система; служащих минимум. Не всех брали, не все могли.

Огромный зал, в центре которого крутилась проекция Луча, Карра называл «залом Славы». Проекция копировала настоящий «насос» – раскинувший в соседние квадраты смежных реальностей свои рукава Гланар. Именно Гланар, созданный наверху тончайшими умами, складывал полученные данные и вычислял новые типы энергий. Только за последние три месяца четыре новых типа, два подтипа – прорыв местного масштаба. Чуть позже, когда данные получат финальный анализ, нововведение уйдет наверх, получит полноценное применение, послужит построению новых уровней.

Лиам гордился своей работой.

Часто приходил сюда, вчитывался в названия излучений и облучений на экранах, ощущал некую причастность, нужность большому делу. Знал, что едва ли мог приложить свои навыки наверху правильнее, чем приложил на СЕ.

Он молодец. Один из нужных и важных рычагов в движении всего механизма.

Бежали по стенам цифры, отражали идущий в реальном времени мыслительный процесс сложной Системы, частично развивающей саму себя – подвид искусственного интеллекта.

Но в этот день (возможно, на его настроение повлиял слишком продолжительный сон наверху?) Карра не ощущал ничего – ни привычной гордости, ни законного довольства. Более того, созерцание компьютерной мысли казалось ему пустым.

«СЕ уже расширился на пять квадратов. Спустя год расширится еще на семь-восемь, анализа станет больше, открытий и проблем тоже. Бесконечный процесс…»

А у него пожизненный контракт.

Для чего?

Раньше этот вопрос не приходил ему в голову, теперь донимал все ощутимее.

Зная, что Система слышит запросы из любой точки, Карра спросил:

– Выход… на поверхность возможен? – спросил, зная, что это не то. Что не сформулировал вопрос правильно.

– Допустимое время без резонансных колебаний внешнего простра…

Он знал – шесть часов. Система поняла его именно так, как он и предполагал. Помолчал. Нащупал в себе странный стержень, понял, что не уйдет из «зала Славы», пока не задаст верный вопрос.

– Если служащий хочет уйти, прервать контракт на СЕ. Возможно?

Система смотрела на него белыми и красными абрисами многочисленных цифр. Какое-то время молчала. Пояснила через паузу:

– Это возможно, если служащий согласен на проведение процедуры дитрионизации тела, чтобы снизить влияние внутреннего излучения на отлаженную внешнюю материю.

«Дитрионизация – что это за процесс?» – задал бы он следующий вопрос, если бы не шаги сзади.

– Ты, как всегда, тут, – ехидная ухмылка никогда не красила Диаса, но придавала ему, как он сам считал, «человечный» вид. Лиаму думалось, что вид она коллеге придавала маньячный.

– Уже иду.

– Да, нужно прокатиться до квадрата 6С, датчики кричат.

Здесь всегда кричали датчики. Потому что СЕ дышал, исторгал, поглощал, создавал и что-то переваривал.

«А наверху солнце, – думал Карра, шагая по направлению к коридору. – Просто. Солнце».

*****

Кейна.

– Таблетки от страха?

– Да, таблетки от страха.

Что я еще могла спросить в аптеке, если паника скрутила меня вновь, стоило Лиаму покинуть мое жилище. Ни способности рационально мыслить, ни детально соображать. Как разбираться в сложном вопросе, если сам себе напоминаешь курицу, которой отрубили голову? Чтобы разобраться с Грерой, мне нужно было перестать бояться ее же – Греру.

Аптекарь, лысоватый парень с влажными и темными, как маслины, глазами, смотрел удивленно.

– Седативные препараты, релаксанты, ингибиторы эмоций…

– В смысле, я просто перестану чувствовать?

– Ну… в общем, да.

– Но я не хочу перестать чувствовать, я хочу перестать бояться.

«Неужели непонятно?»

Что-то завораживало его в моих глазах, что-то непонятное – аптекарь смотрел в них долго, прежде чем ответить. Смотрел, как смотрят в объектив, где вращается гипнотический цилиндр.

– Много кто хочет, – ответил, наконец, – но представьте, что было бы, если бы по городу бегали такие вот «небояки». Сколько дел они натворили бы? Убивали, грабили, прыгали с крыши…

На последних словах меня передернуло.

Глупо. Тщетно. А обычные релаксанты мне не помогут, не в этом случае.

– Если вы оставите мне свой телефон… – Он, этот самый странный парень, вдруг положил свою ладонь на мою, но быстро отдернул ее, будто ощутив нечто необычное. Сглотнул. Хорошо, что вокруг никого – ни посетителей, ни очереди, – пустой торговый зал. – Я скажу вам, где можно взять такие…

Я ничего не понимала. Бледная, одетая во вчерашний спортивный костюм, я почему-то нешуточно привлекла внимание аптекаря. Чем? И, если бы руку не отдернул он, ее бы в омерзении отдернула я.

Улыбку мне пришлось из себя выдавить:

– Говорите.

– Сначала телефон…

Я продиктовала ему цифры.

«Информаторы» – нацарапал он на блокноте ручкой.

– Если у вас есть деньги, – шепнул.

И ощупывал меня своими влажными глазами весь тот путь, пока я шагала к выходу, не зная о том, что я продиктовала ему чужой номер телефона – первый, который пришел в голову.

*****

«Формэйн у вас на полке в ванной. Найдете» – вот что ответили мне Информаторы. За упаковку из десяти штук, которую они неведомым образом подбросили в девственно-чистый шкафчик моей ванной, со счета списалось три тысячи долларов. Инструкции к таблеткам не прилагалось.

И, глотая нечто круглое голубого цвета, я ощущала себя полной беспросветной дурой.

Я всегда была из тех, кто «четко следовал инструкциям», человеком правильным и законопослушным. Ни шага влево, ни шага вправо. И никогда таблетку в рот без предписания врача. Но все меняется. На СЕ из меня вышибли и нормы, и устои. Глядя в окно, за которым все так же ронял на потертые плиты листья желтеющий вьюн, я понимала, что прежней уже не стану.