Читать книгу - "Мать Сумерек - Анастасия Машевская"

— Вал, помогай по возможности, но перво-наперво отыщи мне хорошего лавана и поскорей. Надо утрясти один законоведческий вопрос.

Вал прочистил горло: это не совсем то, к чему он привык. Подбирать гражданских ему еще не приходилось. Бансабира же не сомневалась, что брюнет справится.

Вал откланялся вслед за лысым приятелем, получив напоследок от Бану наставление почаще втирать бальзамы в синяки на лице. Отеки спали, но следы все еще были глубокого лилово-черного цвета. Ему надо поскорее прийти в норму.

* * *

Узнав, что Бану послала за Маатхасом, Тахбир удивился: Джайя ведь еще тут. Не слишком уместно открывать раману Тахивран планы племянницы. Бансабира просила не беспокоиться на сей счет — Джайю выгонят быстрее, чем всем кажется.

* * *

Действительно, раманин возвратилась из своего повторного странствия по северным землям всего через шесть дней — крайне недовольная, озябшая, злая. Теперь она отказалась видеться с кем бы то ни было, пока не отмоется, не поест и не отдохнет. К тому же, близилась ночь и все встречи можно отложить на утро.

Это дало немного времени: Дан Смелый примчался к госпоже с докладом о проделанном пути, незамедлительно — в пыли дорог и вихре эмоций. Он сообщил, что, не доехав до урочища Акдай добрую половину пути, раманин взвыла и заявила, что нога её больше никуда не ступит. Вот он и привез Джайю в чертог.

— И еще, — повинился Дан, опустив глаза, — она наверняка расскажет вам сразу, как вы встретитесь, и потребует мою голову…

Бансабира побледнела: можно не продолжать. Это же Дан Смелый. Это же Дан Наглый, будь он неладен!

— У раманин началась истерика, когда мы стали подбираться ближе к Астахирскому хребту, ну и чтобы как-то привести её в чувство… я поцеловал, — добил мужчина. Бансабира поджала губы, отвернувшись.

— Поганый ты кобель, Дан, — в сердцах выразилась танша не совсем тем разгневанным тоном, какого ждал Смелый. Её голос звучал скорее раздумчиво, чем свирепо. — Интересно, если я отрублю тебе обе руки, ты, наконец, будешь держать их при себе?

* * *

Бансабира восседала в танском кресле посреди просторной приемной залы, в которой обычно проходили все массовые пиры и застолья, а в обычные дни собиралась за завтраком семья Яввуз и ближайшие приближенные. На коленях матери устроился растерянный Гайер. По правую руку — Русса, за ним Адар. Слева сидел Тахбир, потом Гистасп, который первый раз вышел из покоя. Хромая, опираясь на костыль, дошел до трапезной и выглядел собой довольным. Несмотря на то, что, стоило ему появится, Бансабира еще раз прилюдно и совершенно невозмутимо нарекла мужчину идиотом, недоумком и кретином. Гистасп, слушая ругательства в свой адрес, сиял и улыбался, так что злиться на него теряло смысл.

Когда Джайя в сопровождении пары телохранителей явилась — те, с момента возвращения Бану Яввуз в чертог снова носили оружие — Бансабира чуть вздернула брови: наконец, свиделись. Раманин не стала медлить и, встав у стола, вздернула голову.

— Этот выродок поцеловал меня при всех! — бросила Джайя.

Бансабира изумилась, как если бы услышала об этом впервые. Чуть обернулась на упомянутого Смелого. Тот стоял сбоку от стола, подобравшись. Значит, готов принять ответственность. Бансабира усмехнулась: по-мужски. Поглядела на Дана оценивающе, потом перевела взгляд на раманин и посмотрела с интересом:

— И как?

Джайя побелела.

— Что?! — Бансабира не отозвалась. — Вы меня не слышали, тану?! — с новой силой насупилась раманин. — Меня, жену ахрамада, которая носит наследника династии, поцеловал какой-то безродный кобель! Немедленно прикажите отрубить ему голову!

Бансабира недоверчиво улыбнулась:

— Да быть не может, чтобы Дан был настолько плох в этом! Вы хоть знаете, какой бешеный успех у женщин он имеет?

Все, кто был за столом из пурпурных, тихонько засмеялись.

Джайя задохнулась. Весь её гнев сверкнул ослепляющей вспышкой и угас, как последний уголь в костре. Что на это ответить? Ей вдруг отчаянно захотелось оказаться где угодно, только не здесь. Зачем она вообще затеяла склоку? Зачем поехала в этот дремучий, Богом забытый край? Теперь стоит тут, под насмешливыми взглядами солдатни. Даже собственное сопровождение улыбается, что уж говорить о людях Бану? Вон, весь стол ухмыляется, не таясь!

— Вы всерьез надеялись вывести меня из себя такой никчемной уловкой, раманин? Соблазнили моего подданного, чтобы потом, пользуясь свидетельством своих людей, оболгать его, а вместе с ним — и меня? Мол, тут никакого порядка, и все северяне обнаглевшие дикари, позволяют себе невесть что! Ах, раману, там такие ужасные люди, — начала по-бабски канючить Бану с явно оскорбительным намеком. — Надо бы их всех залить кипящим маслом.

— Что вы себе позволяете? — взяв себя в руки, грозно спросил капитан охраны Джайи Аин. — Этот ублюдок…

— Этот ублюдок, — подчеркнула Бану с едкой нотой, — раз десять спасал жизнь раманин в Орсе, когда та пыталась влезть со своими правилами в наши с Гором отношения. Или как его там у вас звали? Змей? — по-светски вежливо и безразлично обратилась к Джайе.

Воспоминания о Тиглате отозвались в душе Джайи тонкой болезненной струной.

— Не смейте говорить про Змея, — тихо велела раманин.

Бансабира вытаращилась на гостью с самым непередаваемым изумлением и расхохоталась во все горло.

— Уж у кого есть право больше всех и что угодно говорить про Змея, так это у меня.

— Это все не имеет отношения к тому, что сделал ваш Дан! — взвизгнула Джайя.

— А, по-моему, имеет прямое, — без обиняков выдала Бансабира. — Помниться, в Орсе вы всерьез сохли по Тиглату, да и на Дана заглядывались. Если мне не изменяет память, он частенько обнимал вас, уводя с арен, и вы не особо протестовали.

— Как ты смеешь?! — взметнулась Джайя, и с теми же словами вперед шагнули столичные гвардейцы.

— А что я такого сказала? Слушайте, Джайя, — просто позвала Бану, и солдаты из Гавани Теней побледнели тоже: к раманин никому не позволено обращаться по имени! — Не надо делать сцены из ничего. Ну было и было, никто не будет вас винить. Во-первых, оно и понятно в вашем положении. Наверняка ахрамад заимел пару любовниц, и вам тоже захотелось немного развлечься на стороне. Дан тут как раз идеальный вариант — он не особо разборчив и придирчив, — опытным тоном заявила танша, и её окружение насмешливо уставилось на упомянутого Смелого. Тот даже как-то растерянно округлил глаза: а я причем?

— А во-вторых, — продолжала Бану совершенно невозмутимо, — правда в том, что и Дан, и Гор переимели женщин больше, чем я знаю солдат. Так что удивительного в том, что они и вам нравятся?

— Никто мне не нравится!! — взвилась раманин. — И ничего между нами не было! — в безысходном отчаянии заверещала Джайя. Это же надо было все развернуть так! Сатанинская дрянь эта Бану! Не к этому должен был свестись разговор!