Читать книгу - "Белее снега, слаще сахара... - Ната Лакомка"

На следующее утро, ровно в половине десятого, мы с мастером Лампрехтом стояли под дверями комнаты, где завтракали король и принцесса. Хозяин держал серебряное блюдо, накрытое вышитым полотенцем, и косился на мастера Римуса, который держал точно такое же блюдо.

В десять часов подали кофе, и нас пригласили войти.

Король сидел рядом с сестрой, и если принцесса улыбнулась, приветствуя нас, то его величество и бровью не повел, мрачно глядя на чашку кофе, которую поставила перед ним барышня Диблюмен и насыпала две ложечки сахара фарфоровой ложечкой.

— Будете ли вы сегодня сливки, ваше величество? — спросила она медовым голоском, помешивая ложечкой. — Они жирные, сладкие…

— Оставьте так, пожалуйста, — произнес король с раздражением.

— Иоганнес, — мягко упрекнула его принцесса. — Кондитеры пришли.

Он промолчал и отпил кофе, забыв вынуть ложечку из чашки. Барышня Диблюмен поспешила исправить эту оплошность, забрав ложечку, но король ей не позволил.

— Не суетитесь, — сказал он, поморщившись, будто кофе был настойкой цикория. — Я сам вполне в силах позаботиться о себе.

— Итак, что вы предложите нам к утреннему кофе? — спросила принцесса.

Синие глаза ее сияли, как у ребенка, ожидавшего найти подарки в рождественском башмаке. Мастер Лампрехт и мастер Римус поставили на стол блюда и одновременно сняли полотенца, скрывавшие лакомства.

— Ах! — принцесса всплеснула руками. — Что это за чудо?!

— Это — пирожные из яичных белков, взбитых с сахаром и миндальной мукой — объяснил мастер Римус. — Они легкие, нежные, так и тают на языке. А между ними — кремовая прослойка из жирных сливок, ложечки меда и самого белого сахара. Они и сами как снежинки, посмотрите! Мы так и назвали их — «Снежинки».

— В самом деле, какие беленькие! — восхитилась принцесса. — Попробуем.

Она взяла одно из пирожных двумя пальцами и поднесла ко рту.

— Ах, милая Маргрет, — вмешалась барышня Диблюмен, — позвольте мне первой попробовать эти пирожные. Не хочу никого обидеть подозрением, но все же лучше проявить излишнюю бдительность, чем потом пострадать, — и, лукаво улыбнувшись, она подхватила пирожное с блюда. — Вам следует поберечь себя, — сказала она, откусывая хрустящий белый бочок, — а я рада буду умереть за вас.

Она всерьез подозревала, что мы решим отравить короля и принцессу?!.

Мы все — я, мастер Лампрехт, мастер Римус и его помощник, с изумлением уставились на барышню-блондинку, пока она доедала пирожное, прищуривая глаза и всем видом показывая, как ей вкусно и сладко.

Бледное лицо принцессы порозовело, и если я что-то понимала, ее высочеству было неловко.

— Я никогда не осмелился бы покуситься на жизнь ее высочества или его величества, — напыщенно произнес мастер Римус, подкручивая ус. — Я, моя семья, и все мои предки на семь поколений, были преданы королевской семье…

— Кто же станет травить жениха, если надеется заработать на его свадьбе, — сказала я, перебив пафосные речи мастера Римуса. — Вы бдительны там, где не следует, барышня Диблюмен. Но мы понимаем — это ваша работа. Бдеть перед ее высочеством и его величеством.

«Милая Клерхен» поперхнулась, закашлялась, одной из фрейлин пришлось постучать ее по спине, и обе дамы взглянули на меня с укоризной.

— Что? — спросила я, приподняв брови. — Мастер Римус отравил пирожные, и вы уже умираете?