Читать книгу - "Попала! - Надежда Кузьмина"

Ладно, в случае чего заедим блинами — эти пристойно печь я уже наловчилась.

Сообразив, что разводить костер в длинном платье — занятие, чреватое порчей оного, переоделась в то, что поплоше. Побежала на задний двор. К-2 с интересом смотрел, как я снимаю дерн, копаю прямоугольную яму, укладываю вокруг камни, утащенные с бордюра клумбы. Поинтересовался, чем мне нехороша печка?

— Киаре фиатил ниэти — нужен открытый огонь, — пропыхтела я, ворочая булыжник размером в две мои головы. И, закончив, понеслась дробной рысью на кухню — смотреть, как замариновалось мясо. Вроде бы пахнет правильно… Приготовила пять шампуров в большой миске и побежала разводить костер — мне же нужны угли, а им — время прогореть!

К тому моменту, как в нашу дверь постучал Борадис, белый свет был мне уже не мил. То есть сделала я все, что хотела, но устала, как ломовая лошадь. В такой обстановке принимать гостей мне еще не приходилось. Зато и взирала я на все происходящее равнофигственно, как контуженый удав. Любой исход встречи был уже хорош, лишь бы все меня оставили в покое.

Впрочем, кузнец пришел не за тем, чтобы критиковать наш быт.

И беспокоилась я напрасно — горячий шашлык с дымком и закуской из салата, сотворенного мной из вареной картошки, мяса, пары морковок, яиц, зеленого лука и похожих на маринованные огурцов, пошел на ура. Профессор и кузнец дружно причмокивали, я облегченно вздыхала.

После трапезы перебрались в кабинет. И тут началось самое интересное. Сначала по требованию К-2 Борадис поклялся держать в тайне все, что услышит. Потом договорились, что если из наших начинаний будет толк, то прибыль — то есть разницу между вложенными капиталами и расходами на материалы, труд и налоги — делим пополам. Я была готова сдвинуться до сорока процентов, но равные доли предложил сам кузнец, резонно решивший привязать меня к себе покрепче. В награду я показала ему свою вилку, французскую заколку для волос, необычную вязь цепочки и брелок с ключами.

Пятую часть из своей доли я собиралась выплачивать К-2 как переводчику, посреднику и консультанту.

Написали договор в трех экземплярах — каждому по одному. Идеи, что я отдавала для реализации Борадису, я не должна была больше передавать никому, но ограничения на сотрудничество с кем-либо еще не ставились. Борадис же, со своей стороны, обещал делать все возможное, чтобы довести до ума то, что я ему предложила, в самые разумные сроки. В договоре я именовалась Иримэ Мария Кузнецова.

Подписали. Я протянула ладонь для рукопожатия. На нее уставились. Я объяснила, что это — жест приветствия или делового соглашения, и пожала своей правой рукой левую. Мужчины закивали — мол, поняли. Через минуту я трясла кисть и думала, какой бес меня попутал — пожимать лапу кузнецу?

А потом настало время работы. Я предложила начать с небольшого — кухонных приспособлений. Вилок — но они должны быть красивыми, даже престижными, шампуров, сделанных из перекрученной заостренной тонкой полосы стали с кольцом на конце, терок — нарисовала, как это должно выглядеть, какие прорези и какого размера должны быть. И наконец чуда продвинутой технологии — мясорубки! Винтовая резьба тут была уже известна, хотя и не использовалась толком. Кстати, если начать выпускать для строителей саморезы, сбыт может быть о-го-го!

Напоследок я изобразила для Борадиса шарикоподшипник в разрезе, рассказав, что так снижается трение при прокручивании колес. Что такое трение — алпиэрт, — выясняли эмпирически в процессе разговора — я, кряхтя, возила толстый талмуд по крышке стола и терла друг о друга ладони. Еще договорились, что я научу его, как мариновать мясо для шашлыка и как правильно его жарить. А он передаст это невесткам. Чтобы те открыли небольшие харчевни у дороги рядом с кузнями мужей. Одурительный запах станет лучшей рекламой. И для новой еды, и для кухонных новинок.

Когда кузнец удалился от нас с кипой листков в руках и огнем в глазах, я, обессиленная, упала в кресло. А ведь я ему не рассказала о железных дорогах и смутно представляемых мной токарных станках… И — во! — я могу изобрести велосипед! Только из чего бы сделать шины? Вроде бы у первых конструкций их делали деревянными, окованными металлическим ободом. Но трясло их, невзирая на амортизирующие пружины под седлом, ужас как.

Пока убрала посуду, пока рассказала К-2 о железных дорогах, пока аккуратно записала те новые слова, что потребовались во время разговора, стемнело. Я влезла в новые серенькие портки, завязала тесемочки на пупке ровненьким бантиком. Потом надела тунику и поняла, почему цена была так высока. Материал практически не мялся, зато лег ровными складками, красиво обрисовывая плечи и грудь. Да эту штуку можно с собой взять домой и на улице носить с теми же черными брюками: до середины бедра длиной, свободный рукав три четверти, приспущенное плечо, ручная вышивка. Ладно, хватит о тряпках… вот вспомнить бы, как устроен токарный станок. У нас на первом курсе был непонятно зачем практикум в мастерских, но вынесла оттуда я немного — только собственноручно сделанный болт длиной в палец.

Устроившись на подушках, начала думать о выпуске тачек с колесами на подшипниках и о велосипедах. На том и заснула…

Честно говоря, попав в мансарду, я захлопала глазами. Как-то вся эта лирика у меня за день из головы повылетала. Не до того было. И этот полумрак с одинокой горящей свечой, и улыбающийся Арвис в белой расстегнутой рубахе и штанах по колено, который при моем появлении встал со стула, где сидел, чтобы меня обнять… как-то я уже смирилась, что этого не будет, да и ни к чему мне оно. Точку опоры нужно искать внутри себя — только тогда положение будет устойчивым. А тут выходило, что от меня ничего и не зависит. Захотел — позвал. Был занят или устал — забыл до следующего вечера. Так что в моей улыбке было больше вежливости, чем радости. Да и спать мне сейчас хотелось сильнее, чем целоваться непонятно с кем неизвестно зачем.

— Привет, Мариэ! Как ты интересно одета. Красиво, но рубашка мне нравилась больше.

— Привет, Арвис. Рубашка была вчера. А это я купила сегодня. Специально для ночных визитов.

— У тебя есть деньги?

Что за идиотский вопрос? А платье и чепец откуда взялись? В сиротском приюте для попаданок пожертвовали? Он же разговаривал с Нариали на базаре. Или она не выдала меня? Надо бы потом сходить к ней, пообщаться. Теперь я уже почти могу…

— Заработала, — я улыбнулась. Как раз сегодня вечером К-2 выдал мне плату за первый месяц.

Арвис склонил голову набок. Голубые глаза прищурились.

— Как?

Что за допрос? К чему ему знать? Или он думает, что я пошла к кому-то на содержание? Или, еще хуже, на улицу? Кстати, а такое у них есть?

— А какие есть идеи?

— Не знаю. Вот потому и спрашиваю.

Ага. Сердится. Может, это хороший повод смыться?

— Стригу собак на вашем кладбище, вяжу антиревматические пояса и продаю на базаре!

Арвис открыл рот, подыскивая слова. Те не находились. Я начала пятиться к двери — та была ближе, чем окно.