Читать книгу - "Эрагон. Вилка, Ведьма и Дракон - Кристофер Паолини"

В глазах у Илгры помутилось, она упала на одно колено. И тогда Вермунд просто перешагнул через сестер. В белых чешуйках на брюхе сверкнуло отраженное пламя горящего леса, и холодная тень его сползла с их застывших плеч.

Илгра крепко зажмурилась и распласталась на земле и лежала так до тех пор, пока тяжелая поступь Вермунда не сменилась далеким трепетом.

Ее пробудило прикосновение сестриной руки.

– Илгра! Он ушел! Мы спасены!

И только тогда она встала и осмотрелась.

У змея было ранено крыло, он не мог взлететь. Вместо этого он ползком поднимался по крутому склону Кулкараса, медленно и устало, оставляя за собой кровавый след и сломанные деревья. Казалось, дракон вот-вот упадет и уже больше не встанет, и Илгре подумалось: может быть, они в конце концов все-таки избавятся от него.

Ей хотелось узнать это.

Вермунд давно уже скрылся за снежной пеленой. Ихана потянула Илгру за подол и сказала:

– Пойдем. Ты сделала все, что было в твоих силах. Смерть нашего отца не отмщена, но мы почтили его память. Больше ничего не поделаешь. Пора уйти.

Но порядок вещей еще не был восстановлен.

В долине остальные скгаро стали постепенно выходить из укрытий. Арвог и еще несколько воинов с оружием в руках подбежали к Илгре и Ихане.

Они проверили, живы ли нреки, и убедились, что чудовища больше не будут терзать их племя. Потом заговорили с Илгрой. Они благодарили ее, восхваляли, упрашивали, упрекали. Но она все равно так и не сдвинулась с места.

Наконец они ушли, и Ихана тоже. Оставили ее, чтобы заняться своими ранеными и забрать уцелевшие вещи из разрушенных жилищ.

А Илгра все стояла и стояла, пока не услышала вдалеке скрежет когтей по камням. А потом на вершине Кулкараса Вермунд испустил могучий рев, и изнанка облаков окрасилась огнем, озарившим ночную тьму.

Потом он затих, и Илгра поняла: дракон не погибнет, и они, несчастные страдальцы, никогда не избавятся от этого старого живучего червя.

Илгра стиснула посох обеими руками и оперлась на него. Сердце было слишком мало и не могло вместить все ее чувства. Она кричала на Вермунда, хоть дракон и не мог ее услышать, и каждая частичка ее существа корчилась в смятении.

Буран начал стихать. В снежной пелене появились рваные черные просветы, и в них она увидела вершину Кулкараса, а на ней – угнездившийся исполинский силуэт Вермунда Лютого.

Илгра в молчании долго смотрела на него. Потом набрала полную грудь морозного воздуха и, выдохнув его, освободилась от своих мук. Вот так. Стало ясно: где-то неподалеку всегда будет поджидать хищник, мечтающий их сожрать. Не Вермунд, так чудовища. Не чудовища, так еще какая-нибудь не менее ужасная тварь. Так уж устроена жизнь и для Рогатых, и для всех остальных живых существ. И никто не избавлен от этой участи – ни медведь, ни волк, ни кошка, ни самый грозный из охотников. Все рано или поздно станут чьей-то жертвой. Непременно станут, вопрос только – когда.

Вермунд спас их от чудовищ. Если бы не он, нреки перебили бы всю деревню. Но Илгра понимала: вряд ли Рогатые когда-нибудь еще могут рассчитывать на милосердие змея. Это не в его натуре. Он и впредь будет спускаться в долину, пожирать их скот, вытаптывать поля, убивать тех, кому хватило глупости напасть на него. Так всегда было и всегда будет.

Когда-нибудь Илгра снова столкнется с драконом лицом к лицу. Когда-нибудь он низринется на нее, как ворон, или же она еще раз поднимется на вершину Кулкараса и сразится с ним один на один. В этом нет сомнения. Когда бы они ни встретились – будь то следующей весной или через много лет, когда ее волосы станут седыми, – Илгра была уверена: дракон узнает ее и вспомнит и, хоть не даст ей ни малейшего спуску, все же окажет честь, выразив признание.

Но сейчас ее труды подошли к концу. Плотина разрушена, вода вытекла. Как и сила из Горгота. И хоть Вермунд был жестоко изранен, у Илгры больше не было ни сил, ни намерений противостоять ему. И она не верила, что от этого была бы польза. Дракон, пусть даже настолько измученный, все равно во много раз сильней и ее, и любого из скгаро, и даже существ, порожденных темными легендами, таких, как нреки.

От деревни к ней кто-то приближался. Мать. Она принесла одеяло и снадобье для ран. Укутала одеялом плечи Илгры, смазала снадобьем руку в том месте, где ее обожгла горячая кровь Вермунда.

И сказала:

– Пойдем, Илгра-дочка, оставь это печальное место. Возвращайся со мной туда, где тебя ждут.

И Илгра словно пробудилась от дурного сна.

И тогда она повернулась спиной. Повернулась спиной к дракону, дремлющему в своем кровавом покое, повернулась спиной к высокому заснеженному Кулкарасу, повернулась спиной к развалинам плотины и к своей хижине возле них. Повернулась спиной ко всему этому и начала вместе с матерью медленно спускаться в деревню, при каждом шаге опираясь на свой посох.

Илгра больше не будет держаться поодаль. То время миновало. Она снова займется повседневными делами племени. Найдет себе супруга – пожалуй, Арвога – и родит ему детей. И будет во всем, где только можно, испивать каждый день до последней капли и не тревожиться о том, какие невзгоды уготовит судьба.

Илгра посмотрела на посох. Теперь он будет называться не Горгот, решила она, а Варунг – Смирение. И опустевший сапфир будет долго ждать своей судьбы. Возможно, когда-нибудь она, потратив много времени и усилий, снова наполнит его мощью, возродит былую славу.

Она выпрямила спину и оскалила зубы, ощутив перед собой новую цель. Ибо отныне ее имя – Илгра Истребительница Нреков, и она не боится никакого зла на свете.