Читать книгу - "Заложница. Испытание - Вера Чиркова"

– Это что? Это где? – Маленький человечек, выпущенный тенью из мыльницы, недоверчиво оглядывал небольшой домик, сложенный из полупрозрачно-желтых, словно янтарь, стволов неизвестных деревьев.

– Это владения дриад, – насмешливо сообщил ему Алдер и поставил на стол корзинку, – а это еда. Я не прощаюсь.

– Спасибо, – устало пробормотала тень, – надеюсь, ты не придешь слишком рано.

– Я – нет, – пообещал вампир, но в его голосе тень уловила намек и огорченно вздохнула, хотя и начинала понимать, насколько они все правы, когда так спешат.

Посмотрела на тающий в зеркале туман и нехотя поднялась с широкой лавки, куда минуту назад посадил ее Хатгерн.

– Тук, есть тут место, где можно умыться?

– Налево за лесенкой маленькая дверь, – прозвенел жизнерадостный ответ домового, – удобный домик! Ужинать будете?

– Нет, – наотрез отказалась тень, – я нестерпимо хочу спать. Постарайся за пять минут приготовить мне спальню.

Спускавшийся по лесенке Хатгерн, ходивший изучать новое временное жилье, невесело усмехнулся, намек был более чем ясен. Хотя он и сам разумом понимал, как некстати им сейчас любовные игры, но где-то в глубине души втайне надеялся, что после поцелуя тень не захочет оставаться просто напарницей.

– Хорошо, хозяйка, – отозвался Тук и тут же как-то неуверенно доложил: – А на втором этаже две спаленки.

– Таэльмине приготовь большую, – суховато распорядился герцог и тут же, мысленно костеря самого себя за мальчишескую обиду, мягче добавил: – Она удобнее и там есть зеркало.

И отправился в кухню, одновременно служившую в этом домике и столовой. В отличие от тени Харн был не против что-нибудь сжевать, пока его строптивая судьба умывается. А если честно, не отказался бы и от кубка осеннего молодого вина. Сейчас, по прошествии получаса с того момента, как они, пошатываясь, выбрались из проклятой детской, на него вдруг накатило острое понимание рискованности их поступка. Ведь все могло закончиться совершенно иначе, и вампиры могли оказаться лгунами, а не безвинными страдальцами, и эмоций гостей их изголодавшимся отпрыскам вполне могло не хватить. И что страшнее всего, их никто не начал бы искать и никто не стал судить или наказывать вампиров, они перед любыми фейлами могли всем святым клясться, что наивный герцог со своей героической тенью сами пожелали войти в пещерку и никого не взяли с собой. Но пень с ним самим, он вообще совершает последнее время ошибку за ошибкой и вообще уже успел пожить, познать власть, страсть и войну, а теперь еще и знает, что такое настоящая любовь… Но Таэль еще ничего в жизни по-настоящему и не видела, кроме муштры и зубрежки! И о чем он только думал, позволяя ей так рисковать?

– Тук! Тут нигде нет вина? Или медовухи?

– Нету, – коротко буркнул домовой и ловко водрузил на стол глиняный расписной кувшин, – только квас на малине.

– Могу быстренько сделать настоечку на мухоморах, – деловито предложил знакомый голос, и Харну неожиданно расхотелось пить вино, но показывать этого он не собирался.

– Если выпьешь со мной, то делай.

– С тобой я лучше выпью квасу на малине. – Тень шлепнулась на лавку напротив напарника, открыто глянула ему в лицо. – Отцовские шпионы во всех отчетах особо указывали на безразличие герцога Крисдано к вину и прочим веселящим напиткам.

– Они меня перехвалили, – настроение герцога стремительно улучшалось, – я пил тайно.

– Тайно ты даже на важных встречах и церемониях зачастую пил сливовый или вишневый сок, – изобличила напарника Таэльмина и глотнула услужливо налитого домовым кваса. – Спасибо, Тук. Иди отдыхай, ты сегодня переволновался.

– Спокойной ночи, – пискнул домовой и исчез.

– Таэль, если бы я знал, что ты изучаешь мои вкусы, то пил бы только чистую воду и молоко, – ласково глядя на тень, признался Харн, – раз это тебе важно.

– Прости. – Серые глаза глянули на напарника с неожиданной горечью, и Таэльмина тотчас опустила взгляд. – Я отлично знаю, как отвратительно сейчас с тобой поступаю, но иначе не могу. Понимаешь? Я ведь в душе калека, мое сердце заперто на огромный замок. Ты не знаешь, как часто в последние дни я пытаюсь заглянуть под тот замок в поисках таких же чувств, какие вижу в тебе… и не нахожу. Поверь, больше всего я сейчас боюсь ошибиться. Я много видела людей с разбитым сердцем и исковерканной судьбой, наставники нарочно искали таких и заставляли меня слушать их исповеди, это одна из особенностей нашего обучения – изучать жизнь не по книгам и рассказам учителей. Мне отлично известно, как тяжело люди переносят обман, поэтому я больше все же тревожусь не за себя, мне не хочется невольно обмануть тебя. Ведь это подло и жестоко, дать человеку надежду на счастье, а потом разбить сердце. И если когда-нибудь, когда высшие снимут с меня действие проклятого ритуала, я вдруг пойму, что все-таки люблю, но вовсе не тебя… Как мне тогда смотреть тебе в глаза? И как вообще жить?

– Счастье мое! – Хатгерну хотелось смеяться и рычать от досады одновременно. – Ты во многом права и все же не права. Но я не буду тебе ничего доказывать и торопить тебя тоже не буду. Я давно уже не зеленый нетерпеливый юнец и не самовлюбленный эгоист и не боюсь какого-то неизвестного незнакомца, который вдруг встанет между нами. Пока мне достаточно и того, что я всегда рядом с тобой, могу помочь в трудную минуту, поддержать, утешить. Кроме того, я не хочу ничем усложнять твою жизнь, нас ждут нелегкие испытания, и неизвестно, как они закончатся. Возможно, через несколько дней я буду… типаром и тогда смогу лишь радоваться, что ты не станешь по мне плакать.

– Не смей так даже говорить, – мгновенно нахмурилась Таэльмина, – пока я твоя тень и напарница, типарами станут все вокруг, но не ты. Кстати, у тебя нет никаких догадок, откуда они берутся?

– Есть, – лукаво усмехнулся герцог, – но ты очень устала и хотела спать. Поэтому потерпи до утра, раньше я не скажу ни слова.

– Хорошо, – не стала спорить тень, – ты прав. Я иду спать, и ты тоже не сиди долго. Почему-то мне не верится, будто дриады дадут нам выспаться.

– Сейчас пойду. – Хатгерн поймал ее руку, нежно поцеловал ладошку и поспешил отпустить, пока его счастье снова не начали терзать муки совести.

Некоторое время после ухода напарницы герцог не спеша жевал холодную гусятину и запивал квасом, раздумывая над засевшим в голове вопросом – что произошло здесь в незапамятные времена? Какую страшную обиду нанесли высшие расы феям, если те, уходя, в наказание придумали для всех остальных жителей неснимаемое проклятие? Или еще какую-то напасть. Но во всех случаях с каждым днем светлый образ фей начинал как-то терять белые крылышки и становился довольно мрачным и зловещим.

Тихий стук в окно отвлек Хатгерна от этих размышлений, и он, нахмурившись, несколько мгновений смотрел на задернутую занавеску, решая, нужно подходить или лучше все же послать всех нежданных гостей лесом? Стук повторился громче и настойчивее, герцог невнятно рыкнул сквозь зубы нечто яростное и нехотя шагнул к окну, погасив по пути свечу. Встал сбоку, положил одну руку на рукоять кинжала, а второй осторожно отдернул цветастую ткань, сомневаясь, сумеет ли рассмотреть в темноте настырных посетителей.