Читать книгу - "Ловчие удачи - Вячеслав Седов"

Собака приблизилась на расстояние ровно тринадцати шагов, села и заскулила протяжно и жалостливо. Как громко в этот раз! Шрам не без смятения слушал эту песнь, ведь наваждение к этому и устремляло рассудок любого чернокнижника, ищущего прорицания или знаков. На месте глаз у черного, как сажа, пса зияли пустые глазные впадины. Из них струились ручейки слез. Пес протяжно завыл, содрогнув воздух вокруг и снова побрел к магу. По спине невольно пробежал холодок — грим[13]давал плохое предзнаменование. Он увязался за Шрамом еще от кладбища вблизи Швигебурга. Сначала чернокнижник подумал, что это простая псина, что шатается за путниками и попрошайничает. Но сколько бы он не спрашивал у встречных, видят ли они черного пса, настойчиво преследующего его, все как один изумленно таращились на пустой тракт и недоуменно вертели головой.

Шрам протянул руку и потрепал за ухом легшего у его ног пса, что было равноценно праведнику прикоснуться к крыльям ангела. Полночный гость полежал так немного, поднялся и медленно, на подгибающихся лапах захромал, жалобно поскуливая, к черной морской глади. Не потревожив ее покоя, грим продолжал брести, медленно погружаясь, словно в складки черного шелка. Маг со смятением наблюдал, как пес исчез в Покинутом Море, неотвратимо и покорно возвращаясь в Бездну.

Постепенно, сначала издалека, но приближаясь и приближаясь, вернулись звуки и близкого города, и последние удары церковного колокола, и плеск волн о берег…

Перед магом возникла фигура, закутанная в накидку с надвинутым на лицо капюшоном. Незнакомец несколько мгновений простоял в нерешительности под недружелюбным взглядом Шрама и, наконец, собравшись с духом, произнес:

— Рад приветствовать вас! Я искал с вами встречи. Мое имя — Кеарх, я из гильдии воров города Швигебурга…

— Поздравляю, — перебил его маг, — А теперь убирайся!

Чернокнижник прикоснулся к медальону, висящему у него на шее, и исчез.

Через мгновение сильваниец увидел его силуэт в шагах тридцати от прежнего места.

Эльф решился проявить настойчивость и последовал за Шрамом, пусть даже тот мог своей ворожбой перемещений дать фору любому леприкону. Последовавшая за этим «погоня» за чернокнижником продолжалась добрых полчаса, но, в конце концов, упорство Кеарха принесло свои плоды. Старик пребывал в подавленном настроении духа после увиденного и быстро сдался, выслушав просьбу.

Когда Шрам снял повязки с лица эльфа, то несколько изумился увиденному следу проклятого клинка, который почитал уничтоженным каким-нибудь сбиром. Они, являясь верными и недалекими прислужниками феларской церкви, крушили многие подлинные шедевры колдовского и кузнечного искусства, ведь их ограниченное религией сознание не воспринимало такую ценность. Чернокнижник цокнул языком, по достоинству оценив и удар и заклятие самого лезвия, после чего скорбно изрек:

— Будет страшный шрам. Вот и ты получил одну из тех регалий судьбы, что носит почти всякий бродяга, как свидетельство непростого наживного опыта. Только тебе повезло меньше с тем местом, где она появилась. Я мало чем смогу помочь, но, по крайней мере, рана заживет. Однако о делах где попало не беседуют. Ты устроился на ночь у мэтра Николауса?

— По правде сказать нет, я еще не нашел пристанища, — Кеарх готов был провалиться на месте, так как подобная торопливость была свойственна разве что новичкам.

Найти ночлег после полуночи было делом непростым и вызывало большие подозрения и кривотолки в Фивланде.

— Однако, сударь… При вашем роде деятельности… Вам что, мало одного шрама? — изумился маг, — Ладно, прошу за мной. Я остановился в здешней небезызвестной гостинице. Пусть про нее знают повсеместно, но там сейчас достаточно всякого сброда, чтобы наш визит не заметили. Следуйте за мной и предупреждаю, мои услуги стоят недешево, а должников я не оставляю в покое. Никогда.

К тому времени, когда небольшой обоз, с которым прибыли Карнаж, Скиера и Филин остановился у порога гостиницы, в заведении «У мэтра Николауса» вовсю клацали пивные кружки, трещал огонь в большом камине общей залы, и скрипели от натуги старые дубовые стулья под задами в большинстве своем не отличавшихся субтильностью телосложения постояльцев.

Не смотря на все протесты Филина на перепутье, «ловец удачи» чуть ли не силком усадил того в повозку, а осла продал тому купцу, который вез в этой повозке товары в Лангвальд, пообещав присматривать за небольшим обозом. Хотя действительно «присматривать» осталась только полуэльфка, а сам Феникс решил положить конец преследованию Кеарха, рыская по дороге, как голодный волк, пока двое его спутников были в безопасности среди прочих путников, для надежности сбившихся в большой караван. Таким образом, Кеарх был вынужден уехать вперед.

Когда они вошли внутрь заведения, ужин был в самом разгаре. В центре залы, окруженной столами, парила в необычайном своей веселостью танце полуэльфка с черными, как крыло ворона, длинными волосами. Угольки ее огромных глаз сверкали, словно звезды в ночи, когда она кружилась с бубном под восхищенными взглядами зрителей.

Мэтр Николаус наливал пива и следил, чтобы его подручные поварята были порасторопнее и вовремя подносили еду и питие.

Танец закончился и в воздух поднялся одобрительный гвалт. Полуэльфка обворожительно улыбнулась публике и отошла передохнуть к столу, за которым сидел, взвалив на него ноги, бард. Рядом с кружкой доброго лангвальдского пива лежала широкополая шляпа со срезанной тулей, что носили раньше в Южном Феларе, и редкой красоты сильванийская лютня. Когда полуэльфка приблизилась, бард спустил ноги и усадил ее на колени. Их губы слились в нежном поцелуе под завистливыми взглядами собравшихся.

— Эй, красотка! — осклабился подсевший к милующейся парочке рыжебородый горбун, — Старику тоже хочется ласки. Как ты смотришь на то, чтобы пересесть мне на колени за пару серебряников?

— Эй, приятель, хоть бы лысину прикрыл что ли? Ну-ка двинься!

После этих слов нога в сильванийском ботфорте выбила из-под горбуна стул, а рука в черной перчатке с набойками на костяшках схватила нахала за шиворот и бросила под общий хохот к дверям гостиницы.

Карнаж поднял стул и устроился на нем сам, закинув одну ногу на стол. Эти предметы мебели в заведении были довольно низкими и очень подходящими для того, чтобы взгромоздить уставшие с дороги конечности.

Парочка не обращала внимания на происходящее и продолжала целоваться, словно остальной мир перестал существовать. Полукровка терпеливо подождал несколько минут, но потом позвал барда:

— Лан! Лан, черт возьми, ты же всегда говорил, что вас связывает только музыка!

— Не только, — ответил человек на вид лет двадцати пяти-тридцати, освободившись из объятий своей страстной подруги, — Ты забываешь о творческом экстазе… Рад видеть тебя, дружище! Какими судьбами?