Читать книгу - "Воин Древнего мира - Брайан Ламли"

– Кто ты? – спросил гигант, держа голову Кхайя и поворачивая ее, пока на бледное лицо мальчика не упал лунный свет. – Мальчик, бегущий по ночным улицам, словно крыса? Какая холеная мордашка! Это уж точно не сын раба, а откормленный щенок какой-то кеметской суки! Кто ты, мальчик?

Вначале Кхай решил, что его поймал один из черных гвардейцев фараона, но потом он увидел, что на мужчине надета какая-то рвань, а на лбу выжжен анк раба.

– Отпусти меня, – попросил Кхай, хватая ртом воздух, извиваясь и отчаянно пытаясь вырваться из рук мужчины. – Отпусти!

– И куда ты пойдешь, молодой господин? Разве твой отец не предупреждал тебя, чтобы ты не появлялся в квартале рабов по ночам? – Чернокожий говорил медленно, словно уже знал ответы на свои вопросы, да и не только их, но гораздо больше.

– Я иду в дом Археноса из Субона, – ответил Кхай, пытаясь придать своим словам тон глубоко оскорбленного человека, но у него ничего не получилось. – Я решил срезать дорогу.

– Срезать дорогу? В самом деле? – чернокожий снова вгляделся в лицо Кхайя, и в уголках его толстогубого рта появилась мрачная улыбка. – А почему, интересно, я видел, как ты останавливался, дрожа всем телом, и оглядывался через плечо, словно боялся, что за тобой кто-то гонится? Непохоже на смелого мальчика, зашедшего ночью в квартал рабов. И как получилось, что ты идешь от пирамиды? Но почему бы и нет? Ведь это твой отец ее построил!

Кхай отпрянул в удивлении, не веря своим ушам.

Неужели Анулеп уже обнаружил, что он сбежал, и успел предупредить всех жителей Асорбеса? Значит, его уже ищут по всему городу? Это казалось маловероятным. Но тогда, каким образом черный раб узнал его?

А тот усмехнулся, точно прочитав мысли Кхая.

– Все написано в твоих глазах, парень, и на лице, – сказал он. – Ты совсем не умеешь врать. Я все знаю о тебе, Кхай Ибизин. Целую неделю я строил стену вокруг дома твоего отца. Вижу теперь, ты меня вспомнил.

У Кхайя от удивления открылся рот. Он и в самом деле вспомнил этого человека. Этот и еще один раб сложили стену по периметру сада у дома Ибизинов, чтобы частично закрыть его от взоров торговцев, заходящих во двор. Им поручили это, потому что они показали себя великолепными мастерами в работе по камню. Стену можно было возвести за два или три дня, но Харсин Бен Ибизин не торопил рабов и хорошо их кормил.

– Да, теперь ты меня вспомнил, – продолжал нубиец. – Я ждал тебя с той минуты, как заметил, что ты готовишься к побегу.

– Что? – снова поразился Кхай. – Но как ты мог увидеть…

– Взгляни! – приказал нубиец, перебивая его и насильно поворачивая его голову своими огромными руками.

Вначале Кхай увидел только улицу, заваленную кучами мусора, покосившиеся полуразрушенные стены, сгрудившиеся хижины и черные тени. Затем он поднял глаза вверх на гору, сооруженную человеческими руками – пирамиду Хасатута.

– Южная грань, – сказал чернокожий вместо объяснения. – Она сейчас в тени, но когда на нее падал лунный свет… Боже!.. Я вначале решил, что пирамида плачет! Тебя выдала вода, которую ты использовал, чтобы соскользнуть вниз. Она струилась, словно тонкая серебряная нить, как слезы луны!

– Но если ее видел ты, то…

– И другие могли видеть? – закончил за него фразу нубиец и покачал головой. – Может, и видел кто-то из рабов. Но они, скорее всего, придут ко мне перед тем, как что-то предпринять или доложить надсмотрщикам. Как фараон является царем Кемета, так я, Адонда Гомба, являюсь царем рабов. И я должен сказать: ты был мудр, Кхай, выбрав южную грань. Кроме рабов, тебя никто не видел.

– Поэтому я ее и выбрал, – кивнул мальчик. – Но ты сказал, что не сомневался, кто я, до того, как меня увидел. Откуда ты мог это знать?

– Ты не первый, кто попытался убежать из пирамиды. Но ты – первый, кому это удалось. Впереди у тебя много опасностей, но, по крайней мере, ты хорошо начал. А что касается того, откуда я узнал тебя…

Ты – один из последних пленников пирамиды и к тому же самый молодой. Только мальчик решился бы на такой отчаянный побег, причем только тот, кто знает внутреннее устройство обители фараона. Кто же еще это мог быть, кроме тебя?

Кхай молчал. В конце концов Адонда Гомба заговорил снова:

– Ну что, мальчик, все складывается не так уж плохо?

Кхай лишь опустил голову и кивнул.

– Да. Я… я убежал из пирамиды. Убежал от верховного жреца фараона Анулепа. Он… ужасен! А Хасатут – просто чудовище!

– Да? Ты только теперь узнал об этом? – с сарказмом спросил чернокожий.

– Что ты собираешься со мной делать? – вместо ответа поинтересовался Кхай, осматривая улицы и тени, напряженно думая, как выбраться из затруднительного положения.

– Это зависит от тебя, мальчик. От того, что ты сам хочешь делать теперь. Только одно могу сказать тебе с полной определенностью: тебе нельзя оставаться ни в Асорбесе, ни в квартале рабов. А что касается Археноса из Субона, друга твоего отца, так его дом будет первым, куда придут слуги фараона, отправившись на твои поиски.

– Ты не выдашь меня? – Кхай с трудом верил в свою удачу.

– Не бойся, – ответил нубиец. – Рабам не дают наград, в особенности чернокожим… Пойдем отсюда. Мы стоим на открытом месте, а это глупо. Я – царь рабов, и многие с радостью избавились бы от меня, если бы могли. Они не стали бы с тобой нянчиться, Кхай Ибизин. Можешь поблагодарить богов Кемета за то, что твой отец был так добр ко мне.