Читать книгу - "Гладиатор Гора - Джон Норман"

Это было глупо и бессмысленно. Девушка упала на солому, и кровь показалась у ее красивого рта. Я ожидал, что она посмотрит на меня со страхом и упреком. Вместо этого Лола опустила голову и быстро поползла к моим ногам. Легла животом на солому передо мной, приподнявшись на локтях, и опустила голову прямо у моих ног. Я почувствовал, как ее мягкие полные губы целуют мои ступни. В голосе девушки появились удивление и радость.

— Да, господин. Спасибо, господин. Я прошу прощения, что не угодила тебе, — проговорила она.

Тогда я понял, что бедняжка приняла мой удар за знак господства над ней, за яркое свидетельство моего старшинства. Ее поцелуи были проявлением благодарности.

— Достаточно, — сказал я.

— Хорошо, господин, — ответила Лола, оставаясь лежать у моих ног. Она только отвернула голову в сторону и положила правую щеку на мою ногу.

Рабыня подлежит наказанию. Ее можно ударить по какой-либо причине или без причины. Обычно у хозяина есть повод, каким бы незначительным он ни был. Это напоминает рабыне, что она — рабыня.

Я взглянул на Лолу. Она посмотрела на меня, потом, повернув голову и поднявшись на локтях, снова поцеловала мои ноги. Затем откатилась на солому и улеглась на спину, разглядывая меня счастливым взором.

— Не бей меня больше, господин, — попросила она, — я буду покорной, послушной и любящей.

Лола смотрела на меня, улыбаясь, подняв при этом левое колено и раскинув руки вдоль тела.

— Возьми меня, господин. Используй меня для своего удовольствия.

— Ты умоляешь об этом? — Не знаю, почему я задал именно этот вопрос.

— Да, господин, — улыбнулась Лола, — я умоляю об этом.

— Почему тебя поместили ко мне сегодня?

— Для наказания, — ответила рабыня и снова улыбнулась. — Я жду своего наказания, господин.

Внезапно я испугался, почувствовал себя виноватым и смущенным, ослабел, покраснел и запнулся. Я ударил бедняжку. Конечно, она не ожидала, что я проявлю силу и распущу руки, как сделал бы горианский хозяин. Я-то землянин! Кроме того, Лола вряд ли догадывалась, что она — личность.

— Прости… я ударил тебя, — заикаясь проговорил я. — Это было нехорошо… Я рассердился не на тебя, а на себя и поступил как скотина. Мне очень жаль.

Лола посмотрела на меня испуганно. Она не понимала, какие силы двигали мной. Да и как горианская девушка в ошейнике, в которой сильные мужчины давно развили женские свойства, могла меня понять? Разве эта рабыня знала, что я из-за своих страхов попытался сделать из нее мужчину? Сама мысль об этом ей бы и в голову не пришла. На Земле каждый пол, повинуясь своим страхам, пытается защитить себя от другого пола, для чего отрицает очевидную взаимодополняемость природы, совмещение разнообразных склонностей и задатков. Но невозможно сложить мозаику, подбирая куски одной конфигурации.

В замешательстве Лола встала на колени и опустила голову к соломе, словно пыталась стать меньше.

— Не будь жесток, господин, — умоляла она. — Если я не угодила тебе, просто побей меня кнутом. Я не понимаю тебя, не понимаю, чего ты хочешь. Я просто несчастная рабыня! Пожалуйста, не мучай меня таким хитрым способом. Если я не угодила тебе, умоляю просто подвергнуть меня честному наказанию плетью.

— Что ты говоришь? — пробормотал я.

Лола застонала.

— Пожалуйста, не подвергай меня этим мучениям, господин. Лола просто бедная рабыня. Привяжи ее и высеки плетью. Тогда она, возможно, поймет, как лучше угодить тебе.

— Я не хочу мучить тебя, — объяснил я. — Напротив, я стараюсь быть добрым.

Она застонала еще громче.

— Посмотри на меня, — велел я.

— Да, господин…

— Мне жаль, что я ударил тебя. Мне очень жаль.

— Но Лола просто рабыня. Рабыни предназначены для ударов и оскорблений.

— Мне жаль, — повторил я.

— Жаль? — переспросила Лола.

— Да, — ответил я. — Мне действительно жаль.

Лола содрогнулась и умоляюще произнесла:

— Привяжи меня и выпори!

— Послушай! — Я быстро пошел за вином, которое оставил на столе, взял его и присел около дрожащей девушки. Поднес чашу к ее губам.

Содрогаясь, она выпила.

— Видишь, ты дала мне вино, а теперь я дал вино тебе, — объяснил я.

— Да, господин, — дрожа, сказала Лола.

Теперь я лучше понимаю ее тревогу, чем в тот момент.

Мои эмоциональные противоречия и неудовлетворенность, мои противоречивые мотивации, выражающиеся в непоследовательном поведении, напугали ее. Лола была горианской девушкой, жизненный опыт не подготовил ее к пониманию мужчины, приученного отвергать свою природу и мучить, калечить себя в наказание за импульсы, желания и чувства, естественные, как циркуляция крови и движение молекул через мембраны клетки. Она могла понять, что такое стыд, досада человека, который не смог быть честным. Но ей оказалось незнакомо патологически воспитанное чувство вины, а также привитые невротические тревоги, используемые в качестве контролирующих устройств.

Теперь я понимаю: Лола наверняка боялась, что оказалась в обществе сумасшедшего, для которого ее красота, ранимость и беспомощность ничего не значили. Который не мог понять, что она — женщина и рабыня, который игнорировал ее желания и оказался глух к ее потребностям. Который не понимал, что с ней делать и как с ней обращаться. Девушка оказалась в обществе непредсказуемого и иррационального типа. Этот как бы мужчина своим поведением даже отдаленно не напоминал мужчину настоящего. Не стоит удивляться, что она была напугана. Безусловно, Лола подозревала, что если я и не сумасшедший, то, по крайней мере, глупец. Кто, как не глупец, откажется пить, если его мучит жажда, или откажется есть, если голоден?

Но я не был ни глупцом, ни сумасшедшим. Я был мужчиной с Земли.

— Прости меня, — умоляюще сказал я девушке.

Лола вздрогнула и пролила немного вина, взглянув на меня с ужасом. Я не ударил ее.

— Ты закончила? — спросил я.

Она кивнула испуганно.

— Там немного осталось. Допей.

Я держал чашу, пока девушка со страхом допивала вино.

Поставив чашу на стол, я вернулся к ней и присел рядом. Лола боялась встретиться со мной взглядом.

— Пожалуйста, прости меня, — взмолился я.

Она вздрогнула.

— Прости меня, — повторил я с раздражением.

— Я прощаю тебя, господин, — быстро ответила рабыня.

— Это не приказ, — сказал я. — Было бы лучше, если бы ты сама, по своей воле, по своему желанию простила меня.

— Хорошо, господин, — прошептала Лола, — я прощаю тебя по своей воле, по своему желанию.