Читать книгу - "Воля и разум - Диана Соул"

Я бы, может, ей и поверила, только в голосе слышалась надрывная театральность.

– Нет чтоб сразу ко мне пойти! Хотя правильно сделали, что не пошли. Убила бы обеих, а так что вас калечить-то? Вы и сами не хуже справились, – кивая на Дашин синяк, продолжала она. – Вот уж точно, заставь дурака молиться, он себе лоб расшибет!

Сказала и расхохоталась.

Мне тоже было смешно, даже Даша улыбалась.

От ее лица сейчас только рот виден остался. Весь лоб, глаза и нос Матрена обложила какими-то травяными примочками и под страхом смертной казни запретила их снимать пару часов.

Тем временем Матрена посерьезнела.

– Так, а теперь начистоту и все по порядку с указанием каждой детали. Будете врать – пришибу.

Наперебой мы выложили все, что знали. Начиная от догадки, как действует приворот, и заканчивая невидимостью зеркала для меня. На последнем Матрена начала кривиться.

– Гномья магия. Почти забытая, неудивительно, что ты не слышала о ней. Гномы – народ жадный и хорошо умеющий скрывать свои богатства. Изобрели занимательное средство защиты, избирательную невидимость. Вещи, зачарованные подобным образом, могут видеть определенные категории лиц, например, только гномы или только люди. Лично я сама ни разу у Каси зеркало не видела, видимо, его заговорили на невидимость от магов. А Даша и Кассандра как люди спокойно его различали. Причем, я уверена, невидимость была не на самом зеркале, а на инкрустации из камней.

– Как же хитро и продумано, – восхитилась я. – Выходит, ни один маг просто не видел зеркало, и, как следствие, никто никогда бы не понял, что замешана приворотная магия.

– А она однозначно была, иначе зачем такие извращения с маскировкой зеркала, – добавила Даша.

– Интересно, как быстро с Каси сойдет очарование? – спросила я.

– Вот тут дело сложное, они же с Курочкиным не один год вместе. И еще беременность эта. То, что вы чары разрушили, это хорошо, а как теперь самой Кассандре жить, подумали?

– Я думаю, ей надо все рассказать, и чем раньше, тем лучше. Пусть сама решит, как ей дальше жить. Да, ей будет больно, зато узнает правду, – твердо сказала Даша. – У нее будет выбор. Моя мама всю жизнь страдала от того, что ей не оставили такого выбора, так пусть у Каси он будет.

– Завтра я сама с ней поговорю. Вы, молодые, лучше не суйтесь туда. – Матрена как будто успокаивала себя. – Похоже, наш законник не самый честный человек, и я бы не советовала вам так открыто перебегать ему дорогу. Лучше я, старая, пойду, мне-то терять уже нечего.

– Думаете, все настолько серьезно?

– А куда серьезнее? Один только хитрый приворот чего стоит! Мало ли на что он еще способен? Он мне вообще никогда не нравился.

Матрена повернулась к Даше.

– Ты, кстати, сегодня у меня ночуешь, пока твои синяки лечатся. А завтра сама решай. Предлагаю тебе у меня пожить вместе с Василисой. Набедокурили вы по полной, но в обиду я вас, насколько моих сил хватит, не дам.

Понять, что выражает в этот момент скрытое примочками лицо Даши, было сложно. Но ее улыбка… она расцвела.

– Вы серьёзно? Я с удовольствием, но только если Василиса не против.

Ее голос вдруг стал очень смущенным.

Еще в начале недели я была бы очень против. Руками и ногами! Но сейчас меня раздирали довольно противоречивые эмоции… Да, я хотела, чтобы Даша осталась у Матрены. С ней мне как минимум теперь есть о чем поговорить. Плюс мы в одной лодке. Значит, и топящую нас воду будем вычерпывать вместе.

– Я очень даже рада.

– Вот и славненько! – решила Матрена. – Тогда поступаем так. Мы с Василисой сейчас сходим к Касе и проверим там обстановку.

И, уже обращаясь к Даше, добавила:

– Возьмем твои вещи и перенесем сюда. А ты тут лежи. Как вернемся, я тебе примочки сменю.

Сказано – сделано. Через пять минут мы с Ёжкой уже бодро шагали в сторону дома законника. Ну просто день походов каких-то по деревне. Нарезаем туда-сюда.

– Лисса, ты только честно скажи, – нарушила молчание бабушка. – Ты специально вопреки всем рекомендациям в эту аферу влезла?

– Я не могла иначе, – вдохнула полной грудью ночной воздух. – Он же редкостный гад, этот Дмитрий Петрович. Я когда его вижу, у меня аж зубы сводит. А Кася, она такая милая, а ее словно зомбировали. Даже Даша это заметила.

– Лисса, ты помнишь, что обещала отцу не влипать в истории?!

Последние слова Ёжка специально подчеркнула голосом.

– Баб Матрена, после этой практики я буду вынуждена жить скрываясь. Может, это моя последняя возможность хоть куда-то влипнуть. В конце-то концов, кроме испорченной характеристики, Курочкин вряд ли может чем-то мне угрожать. Так могу я хоть последние три недели свободной жизни во что-то ввязаться?

– Молодо-зелено, – усмехнулась Матрена. – Плохо ты знаешь людей, Лисска. Они из мести порой на такие поступки способны, что испорченная характеристика может тебе спелой малиной показаться.

– Кстати говоря, Даше характеристику нельзя портить, она для нее очень важна, – вспомнила я.

– То есть, в случае чего, ты готова на себя весь удар принять?

– Главное, чтобы удар этот был не в упор и не из пулемета. А остальное неважно, – отшутилась я.

– Какие же вы глупые девки! Что уж там, прорвемся, – поддержала Матрена. – Куда одному жалкому законнику против нас троих.

«Действительно, – подумала я. – Куда ему? Одна – взбалмошная безбашенная бабушка со столетним опытом, вторая – психопатка-шизофреничка с абсолютной памятью и гениальным актерским талантом, и третья – магичка, в панике способная силой снести пару домов с лица Земли. На его месте я бы уже собирала шмотки и валила из Шкрябинки подальше. Скатертью дорога, ветер в спину, поезд навстречу».