Читать книгу - "На тонком льду - Анна Осокина"

– Боюсь, вам не понравится в его камере, – неуверенно протянул нерадивый тюремщик, отпирая засов.

Графиня не успела поинтересоваться почему, как сама все поняла: в нос ударил тяжелый запах испражнений. В первый миг она отшатнулась, но, взяв себя в руки, вошла внутрь. Сердце разбивало грудь изнутри. А что, если он уже мертв?..

Внутри ее обоняние ждала еще более разнообразная гамма: вонь старого пота и очень резкий металлический запах крови… И все же, когда она услышала стон в углу, перестала это замечать, направив все внимание на него. Она готова была закричать. Если бы не волосы и борода красивого светлого оттенка, она ни за что не узнала бы его. На лице буквально не осталось живого места. Кровоподтеки черного цвета. Один глаз настолько заплывший, что не понять: есть он или просто выбит.

В отличие от ее камеры, здесь не было ничего, кроме тонкой соломенной подстилки. Она поставила светильник на пол и, помня о том, что рядом находятся лишние уши, негромко позвала:

– Лиогерд?

– Вы его знаете, ваша светлость? – удивился стражник.

– Да, я покупала у этого торговца ткани для штор, – не стала вдаваться в подробности графиня.

Заключенный открыл единственный целый глаз, но оставался будто в забытьи.

– Лиогерд, вы слышите меня? – несмотря на присутствие тюремщика, она не удержалась и погладила его по грязным спутанным волосам.

– Брен… – простонал он.

– Ш-ш-ш, – графиня надеялась, что даже в таком состоянии тот сообразит, что говорить ничего нельзя.

– Господин Лиогерд, я осмотрю вашу руку, – она попыталась взять его за предплечье, но он в испуге прижал культю к груди.

Женщина снова, как маленького, погладила его по голове, тогда он будто постепенно начал приходить в себя. Внимательно вглядываясь в его лицо, она все же настойчиво отняла его руку от груди. На этот раз он позволил ей это сделать. Сердце графини больно сжалось от того, что она увидела в его взгляде: безграничное доверие. Но что она может сделать, когда ни демона не смыслит в лекарстве? И все же промыть и перевязать рану она могла.

– Господин Криан, нет ли у вас в запасе бутылки какого-нибудь крепкого хмельного напитка?

Она видела, как тот смутился.

– Нужно промыть рану, прошу вас!

– Хорошо, я сейчас, – пробормотал он.

– Еще таз и чистую воду, пожалуйста!

Тюремщик кивнул и закрыл дверь. От звука запираемого засова по спине побежали мурашки.

Оставшись с ним наедине, она не смогла сдержать слез.

Он протянул здоровую руку и смахнул капли, рука заметно дрожала.

– Ты снова плачешь из-за меня…

– Лиогерд…

– Ророх. Назови меня по имени. Пожалуйста, мне так нужно услышать это от тебя.

Она закивала и всхлипнула, прижимая его здоровую руку к своему лицу.

– Ророх… любимый…

Она увидела, как по его щеке из единственного открытого глаза катится одинокая крупная слеза. Вокруг было отвратительно, но все переставало существовать, когда она видела его. Даже в таком состоянии: избитого и покалеченного, дурно пахнущего. Она подалась вперед и аккуратно, почти неосязаемым прикосновением тронула его разбитые губы своими. Он притянул ее к себе и прижал крепче. Тонкие корочки на ранах, которые только начали затягиваться, были сорваны, прямо ей в рот потекла кровь. Должно быть, поцелуй приносил ему невыносимые страдания, и все же он касался ее требовательно, как тогда, в последнюю встречу.

– Брен… Что ты здесь делаешь? – наконец оторвался он.

– Граф мертв. Долго рассказывать. Но пока лекарь не подтвердит, что я не причастна к его смерти, меня держат здесь.

– А ты не причастна?

– У него не выдержало сердце. Наверное, именно я в этом и виновата, но…

– Не вини себя, родная…

Ей показалось, что он снова стал уходить в себя.