Читать книгу - "Миледи и притворщик - Антонина Ванина"

А в паре метров от клетки раздетый по пояс мужчина насаживает на вертел освежёванный собачий труп и ставит его на распалённый костёр. О нет, куда я попала? Слышала ведь, что в Чахучане едят собак, но смотреть на это мне совсем не хочется.

Я ускорила шаг, думала, что тут же покину рынок, но мне на глаза попалась пара дровяных печей. На одной стоит чан с кипящей водой, а из воды торчат собачья морда и лапы. Содранная шкура валяется рядом. Повар отчего-то держит порозовевшую собачью тушу за шею, но не макает в кипяток. Чёрные от ужаса глаза смотрят на меня и внезапно мигают. Собака живая! Её, живую, с содранной шкурой варят в кипятке!

Я сорвалась на бег, но не смогла в один миг покинуть это страшное место. Ища выход из лабиринта улицы, я уловила взглядом, как на прилавке женщина рубит тесаком подкопчённую после варки тушу, а молодой симпатичный парень тащит ещё живую собаку на удавке и осыпает её голову и рёбра ударами палки.

Предсмертный вой ещё долго стоял в ушах, а боль и ужас преследовали и настигали, даже когда я добежала до окраины деревни и спустилась по травянистому склону вниз к изгибу реки. Я села на траву, обхватила колени руками и расплакалась. Всё, не хочу больше этой командировки, не хочу чахучанской экзотики, местных обычаев, правды жизни и документальности. Хочу обратно на Камфуни, а потом домой.

– Госпожа Эмеран, госпожа Эмеран, – послышалось сверху.

Это Рин Реншу каким-то непостижимым образом выследил меня и теперь спускался к реке. Пришлось вытереть слёзы, подняться на ноги и повернуться к толмачу.

– Что с вами, госпожа Эмереан? – посмотрев на моё зарёванное лицо спросил он участливо, – кто-то вас обидел?

– Нет, никто меня не обижал, – пришлось смущённо улыбнуться мне и снова провести ладонью по намокшим щекам.

– Тогда что случилось?

– Ничего, правда, – шмыгнула я носом, – сама не ожидала от себя. Вы простите за это зрелище.

– Ну что вы, госпожа Эмеран. Я думал, что-то нехорошее случилось, думал, вам нужна помощь.

– Нет, помощь нужна не мне, – тихо сказала я, не надеясь, что Рин Реншу меня услышит, но прогадала.

– Как вас понять?

Я призналась, что побывала в мясном ряду. Рин Реншу понимающе кивнул:

– Знаю, вас шокировало увиденное. Но пожалуйста, только не судите строго всех чахучанцев. Эта деревня не слишком богата, вы ведь успели это заметить. Мясных собак здесь едят от безысходности. Коров в деревне мало, они нужны для работы в полях, лошади тоже нужны для дела.

– А собаки, выходит, бесполезны? – с недоверием спросила я.

– Что поделать, скота в Чахучане мало, так что собаки-пастухи не всем нужны. Разве что для охраны домов. Но собак-охранников тут не едят. Зато их плодовитость не даёт людям умереть с голоду.

– А для сытной трапезы обязательны бесчеловечные пытки? Зачем бить и душить, зачем сдирать шкуру и варить заживо? Проклятье, а может собака была живой, пока её жарили на огне?

Меня начало потряхивать от этой догадки, а после слов Рина Реншу и вовсе стало не по себе:

– Так положено, таков рецепт, – пожал он плечами. – Чем больше боли испытывает собака в предсмертных муках, тем вкуснее становится её мясо. Кстати, не хотите попробовать? Всего пара кусочков, и вы точно перемените своё мнение о мясных собаках.

Я ничего ему не ответила, меня так замутило, что пришлось покинуть толмача и поковылять в сторону парохода. Всё, хватит с меня новых впечатлений. Пора заканчивать с этой безумной командировкой и возвращаться домой. Девочка-танцовщица, Леонар-отравитель, мясные собаки – хватит с меня несбывшихся надежд и разочарований.

Лодочник без лишних слов переправил меня на пароход, и пока я ждала в каюте возвращения Леонара с Рином Реншу, от безделья решила полистать оставленную кем-то в тумбе газету. Со стыдом для себя поняла, что сарпальскую письменность я изрядно подзабыла. А если учесть, что в детстве язык я больше учила на слух, то и не особо я её знаю. Да ещё этот специфичный алфавит, где буквы похожи на витые макароны… В общем, мне оставалось только смотреть картинки.

На третьей же странице я впилась глазами в фотографию знакомых мне личностей. Губернатор Керо Кафу в смокинге на официальном приёме – не узнать его было сложно. А рядом с ним в довольно нескромном вечернем платье с впечатляющим декольте сама Гилела!

Я отложила газету, пару раз моргнула, даже потёрла закрытые веки – вдруг это переутомление и мне всё это мерещится. Точно, остаточное действие настойки возбуждающих грибов.

Открыла глаза, присмотрелась к снимку – нет, глаза меня не подвели, рядом с губернатором точно стоит его красавица-жена и лучезарно улыбается. Никакого чахучанского халата, никаких длинных шпилек в волосах – она одета по аконийской моде.

Я изучила другие снимки к статье и обнаружила Гилелу на общей фотографии в окружении празднично разодетых господ и их дам.

И как это понимать? Выходит, на самом деле никто не держит Гилелу взаперти, она может свободно общаться с цветом синтанского общества? Значит, она просто обманула меня? Но зачем?

Или же всё не так просто? Может быть, губернатор относится к ней как к красивой кукле, которую приятно показать синтанскому бомонду и местной прессе, но дальше дворца он всё равно её не выпускает. Может быть, Гилела и хотела передать послание отцу раньше, но никому из тех людей на снимках довериться она не решается – они могут донести на неё губернатору. Да, пожалуй, именно так всё и обстоит.

Наконец, Леонар с переводчиком вернулись на борт, я отчётливо услышала их шаги в коридоре, а через некоторое время Рин Реншу зашёл ко мне к каюту.

– Я бы хотел просить у вас прощение за мои необдуманные слова, – смущённо заговорил он. – Мне не следовало предлагать вам продегустировать мясо…

– Я вас прощаю, и давайте уже не будем об этом, – поспешила сказать я.

– И всё же мне так неудобно.

– Пустяки, забудьте.

Я заметила, как тёмно-карий взгляд из-под очков упал на газету в моих руках, после чего Рин Реншу спросил:

– О, вы интересуетесь нашей прессой? Как вы её находите? Можно ли сравнить с аконийской, или чахучанским журналистом ещё есть куда стремиться?

– Могу только сказать, что фотоснимки выполнены на достойном уровне, – дипломатично ответила я. – Увы, в сарпальской грамматике я не сильна. Только сейчас я со стыдом поняла, что не помню, как читать на вашем языке.

– О, ничего страшного. Хотите, я прочту вам? Что вас интересует?

– Нет, не нужно, не хочу отнимать ваше время.

– Ну что вы, мне будет очень даже приятно помочь вам.

Ох уж эта придворная учтивость. Рядом с губернатором Рин Реншу усвоил её сполна. И ведь не отвяжется теперь.

– Да, знаете, я тут увидела фотографию вашего губернатора, и мне так стало интересно, о каком мероприятии идёт речь.