Читать книгу - "Ведьма философских наук - Анна Зюман"

— В чем дело, студентка Елизаветандреевна? — нервно дернулся Далорос, видимо, почувствовав на себе мой взгляд.

— Нет-нет, ничего, простите, — замотала я головой, боясь, что меня уличат в некультурном поведении. Думаю, в любом из миров пялиться на человека не очень прилично.

— Мы с вами сейчас отправляемся в зверинец, — возвращая мне лист наказаний, сообщил куратор. — Я бы с удовольствием отправил вас туда саму, но вира Даро сочла ваши способности уникальными и назначила вам дополнительные часы индивидуального обучения. Изменения в вашем расписании уже внесены. Но не надейтесь, что это даст вам какие-либо привилегии. Скорее, наоборот.

Куратор встал и направился к двери, а я вдруг поняла, что меня так раздражает. Его бесконечные попытки указать мне, что я ничтожество. И если в начале я восхищалась его способностью держать аудиторию в кулаке и легко управлять бестолковыми студентами, то теперь его поведение откровенно злило. Может быть, я и неуч в этом мире, но не дура. И уж точно ничем не заслужила такого к себе отношения.

Судя по взъерошенному виду Заразы, она была полностью со мной согласна.

До зверинца нам предстояло добираться порталом. Я ожидала увидеть что-то в духе зоопарка или конюшни, но никак не ожидала оказаться в открытом поле.

Далорос, совершенно не обращая на меня внимание, кинул на землю небольшой мешок, который я не заметила ранее, скрутил пальцы в совершенно непонятную для меня фигуру и свистнул. Свист у него получился очень интересный, затяжной, с одновременным двухтактным переливом, словно свистел не один человек, а минимум двое-трое.

Не знаю, кого подзывал куратор, но Зараза ощутимо забеспокоилась. И уж никак я не ожидала, что эта неугомонная девица вздумает прятаться за моей спиной. Но когда прямо над моей головой раздался шум крыльев и спустилось ЭТО, я тоже захотела спрятаться за чью-то спину. Орла мне доводилось видеть, но, извините, у той птички не были когти толщиной и длиной с мою руку, а голова не напоминала крокодилью пасть, увеличенную раз в сто. Да и сама птичка не была размером с трехэтажный дачный домик и не смотрела на меня как на корм.

— Не шевелись, — раздалось тихое прямо над моим ухом. — Это госрид, они очень умные и при желании могут улавливать мысли других существ. Попробуй с ним договориться.

— Он же меня съест, — не оборачиваясь и не сводя глаз с «птички», ответила я.

— Не бойся, я подстрахую.

Ага, подстрахует, как же. Скорее, скормит меня этому крокодилу пернатому, чтобы не возиться со мной.

Птичка повернула голову в мою сторону и недовольно клацнула зубами, а треклятый куратор именно в этот момент подтолкнул меня в спину прямо этим зубкам навстречу.

Помню, как-то в детстве я залезла в соседский сад. Ничего удивительного, что в это же время с другой стороны в этот сад влез соседский козел. А яблоня со зрелыми яблоками была только одна. С той поры я четко осознала две вещи. Первое — животное никогда не нападает, не предупредив, если, конечно, тебя не выбрали главным блюдом на обед. Предупреждения могут быть разными, но они обязательно есть. Второе — если ухватился за какую-то часть тела животного, ни за что не отпускай.

Говорят, снаряд в одну и ту же воронку дважды не попадает. Врут. Просто для того, чтобы он туда попал, нужно споткнуться и грохнуться прямо на когтистые лапы пернатого чудовища. Естественно издание пронзительного вопля обязательно.

Лететь второй раз за день было уже не так страшно, как в первый, да и лапы госрида были не в пример толще тонкого древка Заразы. Перестав орать и убедившись, что есть меня не собираются, я постаралась на всякий случай забраться повыше когтей, а заодно устроиться поудобней и поговорить.

— Многоуважаемая птица, — начала я, прокашлявшись, — не соблаговолите ли вы опустить меня на землю?

Госрид удивленно повернул ко мне голову, а я почувствовала себя бароном Мюнхгаузеном из старого советского мультика. Ладно, зайдем с другой стороны.

— Немедленно верни меня на место! — менторским тоном приказала я.

На этот раз птичка даже не обернулась.

— Миленькая, ну пожалуйста… — захныкала я.

Никакой реакции.

— Сволочь ты бесчувственная!

Летим дальше.

— Я тебя прокляну!

Летим.

— А-а-а-а-а!

Все еще летим.

К тому времени, как мы приземлились, я успела рассказать госриду сказку про колобка, волка и семеро козлят и панспермическую теорию зарождения жизни. Просто сказок я знала всего две, а о чем еще говорить с гигантской птицей, даже предположить не могла.

Вот как чувствовала, что не просто так мы так долго летели. И кто я теперь? Алиса из еще одного советского мультика «Тайна третьей планеты»?

— Ну и зачем ты меня сюда принес? — обратилась я к госриду. — Или правильней говорить принесла?

Я переводила взгляд с госрида на ее детей в гигантском гнезде и обратно. Агрессии они не проявляли, но в тоже время, судя по любопытным взглядам, чего-то от меня ждали. И тут из-за спин птенцов раздался странный хрип. Мамаша-госрид сразу забыла обо мне и кинулась на звук, туда же начали оборачиваться и птенцы. А поскольку любопытством у меня заведует самый жирный таракан, то я, само собой, полезла вместе со всеми. И тут же вспомнила все нехорошие слова, которые запрещали повторять в детском саду. Среди веток и перьев лежал еще один птенец со взъерошенными перьями, странно повернутой головой и мутными глазами. Крокодилья пасть была раскрыта и именно из нее вырывались хрипы.

У меня никогда не было домашних животных, у бабули тоже, но, когда у цыган-соседей собака подавилась костью, позвали именно мою бабку. Помню, она тогда попросила хозяина подержать пасть собаки, а сама прямо рукой доставала из собачьей глотки кость. И вот теперь стояла я перед несчастным птенцом и понимала — никто, кроме меня, ему не поможет. А пасть-то у птенчика не собачья, крокодилья. Я ему кость вытяну, а он челюсти-то и сомкнет. И прощай, моя любимая рука, а запасной у меня нет. Но и птенца жалко.

Недолго думая, я схватила за крыло ближайшего птенца и решила его как упор подложить. Ну, оно у него толще, чем моя рука, а как спасенный потом перед братиком оправдываться за «цап» будет — не моя проблема. Сунуть-то я сунула, да почему-то не вспомнилось мне в этот момент, для чего у римлян на пирах павлиньи перья в вазы ставили. Только я протянула руку к глотке, задохлик как-то странно задергался всем телом, а в следующую секунду я узнала, чем госриды птенцов выкармливают. И кость злополучная у меня как украшение аккурат в зоне декольте оказалась.

Задохлик сразу ожил, крылышками замахал, запрыгал, его братики-сестрички тоже не стали в стороне стоять. Даже мамаша как-то совсем по-куриному закудахтала, и только я стояла вся такая столбовая дворянка в украшениях из костей, кусков недопереваренного мяса и подозрительно пахнущей зеленой жижи. А у меня ни платка, ни салфетки, чтобы хоть лицо вытереть.