Читать книгу - "Осколки бури - Кира Измайлова"

– Убедился, убедился… Шла бы ты отсюда, шади, не распугивала покупателей!

– Ну и пойду, – фыркнула она и взяла меня за локоть. – А как надумаешь узнать, кто все-таки испортил твои ковры, приходи. Небось мимо оазиса не промахнешься.

И Фергия с неженской силой повлекла меня прочь от лавки Итиша, приговаривая на ходу:

– И куда вас джаннаи унесли, а, Вейриш? Я тут, понимаете ли, работаю не покладая рук, пытаюсь разузнать что-нибудь об этом вашем проклятии… Вашем, вашем, не коситесь на меня, как моя Даджи на верблюда! А вы взяли и исчезли… То есть я все понимаю, конечно, но надо же и совесть иметь? Почему я должна отдуваться за обоих, да еще бесплатно?

– Фергия, – с трудом вставил я в поток ее слов, – Итиш сказал, будто вы поругались с рашуданом и чуть не разнесли его дворец! Что вы там такое вытворяли?

– Поругалась? С рашуданом? – Фергия притормозила. – Не было такого.

– А как же пламя на полнеба, гроза и синие молнии? Итиш клянется, что есть свидетели!

– Ах это… – Она захохотала, согнувшись пополам и хлопая по коленям от избытка чувств. – Ну надо же, что придумали! Пойдемте, Вейриш…

– Куда вы меня волочете?

– К Хаксюту, конечно, – он нальет нам ойфа, а я расскажу, что тут творилось, покуда вы где-то порхали на крыльях любви.

Я смирился: старый торговец книгами был меньшим из зол. Даже если у него в лавке обнаружится поэт Чайка, это можно пережить, лишь бы он не начал сыпать непристойными рифмами…

Наверно, я сглазил: Чайка действительно оказался в лавке. Правда, ему явно было не до рифм: он старательно драил пол, заляпанный чернилами. Скудную мебель Чайка сдвинул к стене, испорченный коврик печально свисал с подставки для книг.

– Тяжело в учении? – весело спросила Фергия, обозрев разрушения.

– Не говори, шади… – Чайка разогнулся и вытер грязной рукой пот со лба. – Просто заучивать буквы – еще куда ни шло, а вот писать их… Погляди на мои пальцы, разве такими удержишь перо? И даже чернильницу? Посмотри, что вышло!

– Ты же воровал, – напомнила она, – а у воров должны быть ловкие руки.

– Так то у настоящих карманников – тех, я слышал, учат вот как: навешивают на чучело колокольчики и велят шарить по одежде, искать кошельки и прочее. И если хоть один колокольчик звякнет – бьют палками нещадно! Вот кто выживет – тот становится мастером. А я что?… Схвачу что-нибудь на базаре – и дёру даю, пока не заметили! Ну, бывало дело, запустил руки в чужой карман, но меня тогда едва не поймали…

Тяжело вздохнув, он снова принялся тереть пол, но тут Фергия смилостивилась:

– Позови лучше Хаксюта, а я, так и быть, приберусь. Нельзя же пить ойф, когда даже присесть не на что!

– Хаксют ушел, – проворчал Чайка, выжимая тряпку, – сказал, чтоб я его не ждал, закончил с уборкой да выметался домой. Ему какой-то знакомый обещал дать почитать редкий свиток, но только из собственных рук. Вот старик схватил весь запас чернил… то есть все, что осталось после этого вот моего обучения… да и был таков.

– Ясно. Ну что ж, тогда трудись, а я сварю ойф, – легко решила Фергия. – Наверно, Хаксют не обидится, если я воспользуюсь его посудой?

– Фергия, давайте лучше вы немного поколдуете, Чайка сбегает за угощением, а я на кухню пойду! – воскликнул я, потому что ойфом ее приготовления можно пытать. Скажем, заливать в глотки вместо расплавленного свинца – тот намного милосерднее и убивает быстрее. Во всяком случае, мне так представляется: вряд ли у тех, с кем проделали подобное, еще несколько дней жжет во внутренностях…

Фергия не возражала, и вскоре мы уже устроились на отчищенном коврике вокруг низенького столика. Кажется, она еще что-то наколдовала, потому что камни под ковриком не казались особенно жесткими. Что ж, Фергии всегда нравился комфорт, да и мне тоже. Жаль, сам я колдовать не умею и даже не всякую магию способен распознать…

«Интересно, а может ли дракон вроде меня такому обучиться? – подумал я мимолетно. – Дядя Гарреш ведь кое-что умеет, а самые старшие – тем более». Правда, мне не хотелось выяснять, долго ли станет хохотать Фергия, если я попрошусь к ней в ученики. А еще сильнее, признаюсь, я страшился того, что она и впрямь согласится стать моей наставницей…

– Ну, Чайка, – весело спросила она, когда тот принес нехитрое угощение, – когда я услышу поэму о моих подвигах?

– Какую еще поэму, шади?

– Ну хорошо, хотя бы пару стихов, прославляющих мои деяния. Так нечестно, в конце концов: про Даллаля и прочих ты сочиняешь, а про меня не желаешь!

– Так ведь ты, шади, ни в чем скверном не замечена, – выкрутился Чайка.

– Неужели? Я ведь якшаюсь с джаннаями и прочими странными существами, а еще, как болтают на базаре, едва не разрушила дворец рашудана, когда тот повелел мне пасть перед ним ниц.

– Что, правда повелел? – удивился я.

– Я же говорю – болтают, – вздохнула Фергия, щелкая орехи.

– А что там на самом деле случилось? Может, скажете наконец? Чайка, ты-то хоть не молчи!

– Шади чуть не разнесла дворец, – ухмыльнулся он, подливая нам ойф. – Вот это чистая правда. А с чего все началось и чем закончилось, пускай шади сама говорит. Я только зарево видел. В Нижнем городе так перепугались, что чуть не кинулись в пустыню среди ночи. Я бы и сам удрал, да жена вовремя про пустынных падальщиков напомнила.

– Чем она тебе напоминала-то, сковородой или котелком? – поинтересовалась Фергия. Судя по всему, успела уже познакомиться с супругой нашего поэта. Она общительная, в отличие от Флоссии.

– Не разобрал в темноте, – признался Чайка и потрогал макушку. – Но звенело знатно…