Читать книгу - "Аратта. Книга 1. Великая Охота - Анна Гурова"

Послышались громкие странные возгласы, фырканье. Дикари поднимали в дорогу мамонтов. Небо потемнело: над юношей нависла ходячая гора длинного, свалявшегося грязно-белого меха, над которой вились рои злющих оводов. Варак сказал, что в прежние годы их здесь бывало гораздо меньше. Впрочем, пообещал, что оводы вот-вот отстанут.

Аюр посмотрел наверх – оттуда широко улыбалась, сверкая зубищами, погонщица Айха. Юношу мутило от ее грубого конопатого лица, он даже жалел эту бедолагу, которую угораздило родиться такой уродиной. Впрочем, у соплеменников она наверняка считалась первой красавицей, с ее пышными светло-рыжими волосами – если бы еще убрать из них вплетенные птичьи кости и мышиные черепа. Айха хоть была приветлива, в отличие от своих соплеменников. У тех лица как тупым ножом из дерева вырезаны, такие же неподвижные и ко всему равнодушные. Ширам сказал: боги наказали мохначей родиться такими за тяжелые прегрешения в прошлых жизнях. Потомки накхов упорно верили в перерождения, хоть их странная, темная религия была уже много веков запрещена в Аратте.

Но все-таки одно Аюра в дикарях восхищало. Как они повелевают своими исполинскими зверями! Никогда не кричат и не бьют их, как погонщики быков, у них даже и бичей нет. Шепнут что-то на ухо, а то просто рукой махнут особым образом – и мамонт делает все, что ему повелят.

Повинуясь возгласу погонщицы, рядом с Аюром свесился хобот. Мамонт свернул его кольцом и подставил под ноги юноше – вставай сюда, подниму!

– Как он умен! Как послушен! – воскликнул Аюр, в восторге глядя на белого мамонта. – Подари его мне!

Мохначка продолжала улыбаться, не понимая вопроса. Тут же рядом возник Варак, задрал голову и принялся что-то втолковывать дикарке. Беседа затянулась.

– Господин, – с виноватым видом повернулся к Аюру дворцовый раб. – Она сказала, что не хочет.

– Что значит «не хочет»? – Аюр грозно свел брови. – Разве не достаточно, что этого хочу я?

– Дикая женщина говорит, что они со своей скотиной как брат и сестра, – не скрывая презрения, перевел Варак. – Дескать, они выбрали друг друга в детстве, вместе росли, питались из одного корыта…

Аюр нахмурился еще сильнее. Сзади беззвучно подошел Ширам. Невысокий и жилистый, как все накхи, он с ног до головы был в черном, из украшений – золотой обручальный браслет на запястье да свернувшаяся в спираль серебряная змейка у ворота плаща.

– Чем это ты тут занят, солнцеликий?

– Она не хочет дарить мне мамонта! – воскликнул царевич. – Как она вообще смеет мне отказывать?

Сообразив, в чем дело, Ширам усмехнулся:

– Зачем тебе мамонт, Аюр? Даже если он добредет до столицы, не подохнув по пути от жары, то непременно застрянет в городских воротах…

За его спиной послышались приглушенные смешки телохранителей. Аюр сделал вид, что не услышал. Он вообще считал, что эти отборные воины-арии из Полуденных Жезлоносцев слишком много себе позволяют и смеют относиться к нему покровительственно. Но воины, хоть и считались его личной охраной, подчинялись не ему – ими командовал Джериш.

– Дикарка не подарит тебе своего зверя, даже если ты посулишь ей в обмен свой великолепный плащ и охотничий лук в придачу, – продолжал Ширам. – Забудь. Все равно мамонты никого не слушаются, кроме собственных погонщиков. Их когда-то пробовали забирать силой, так они начинали беситься – не уймешь, пока не убьешь. Зато со своими погонщиками даже на саблезубца пойдут.

– А я все-таки думаю: она просто жадина, – пробурчал Аюр и вдруг просиял. – Тогда я забираю мамонта вместе с погонщиком! Мохначи иногда живут в Аратте, я знаю. У дяди Тулума один такой служит при храме с детских лет, Аоранг его зовут – лечит людей и животных, даже научился говорить по-человечески… Мамонту во дворце будет очень хорошо, а городские ворота мы ради него разберем.

– Так и будет, если божественный сын Солнца даст повеление, – подхватил Варак. – А сейчас пора выступать…

– И Солнца сын, вскочив на коня, полночный край обозрел! – донеслось со стороны костра.

Там сутулился над свитками жрец Хаста. Не обращая внимания на сборы, он торопливо покрывал телячью кожу ровными строчками. Рядом стоял глиняный горшок – обиталище неугасимого священного пламени, духа Исвархи. Другой обязанностью жреца было вести записи обо всем, что происходит в пути. Он и вел их слогом, достойным героев.

– Не на коня, а на мамонта, – с усмешкой поправил Ширам. – Скажи, огнехранитель, почему бог песен всегда посещает тебя в самое неподходящее время?

– Для бога нет неподходящего времени! – ни на миг не смутившись, заявил Хаста. – И Солнца сын, на мамонта сев, полночный край обозрел!

Священная гадательная собака, развалившаяся рядом с ним, широко зевнула, распахнув узкую зубастую пасть.

– «Какие дивы, – промолвил он, – меня сюда занесли?» Ай! Ты опять?! – Хаста подскочил на месте, схватившись за голову. Довольная Айха шмыгнула прочь, унося с собой волосок, выдранный из его рыжих свалявшихся косм, не стриженных, как и положено жрецу, с самого посвящения. – Отойди от меня, о ужасная женщина с бородой!

– У нее нет бороды, – хихикая, заметил Аюр.

– Лучше бы была, мы б хоть ее лица не видели! – И, понизив голос, Хаста предположил: – Мне кажется, она хочет меня съесть, светозарный! Уже начала ощипывать… Потом проснусь оттого, что меня поджаривают над костром…

– Она просто в тебя влюбилась, – возразил Аюр, глядя, как Айха благоговейно прячет выдранный волосок. – Спроси ее, Варак, почему она ходит за жрецом как хвост и дергает из него то волосы, то нитки?

Варак, выслушав мохначку, фыркнул:

– Глупая дикая женщина считает почтенного огнехранителя Хасту волшебным существом, кем-то вроде полубога. В ее вшивую голову никак не уместится, как это можно записывать слова. Она говорит: это великое колдовство – останавливать мгновения…

Жрец на миг задумался и ухмыльнулся.

– Ну-ка дай! – Он схватил дикарку за руку и еще непросохшей кистью начертал ей на тыльной стороне ладони «ард» – знак Солнца. Погонщица ахнула и застыла, глядя на свою руку как на нечто отдельное и бесценное…

– Молодец, Хаста! – захохотал Аюр. – Теперь они отрежут ей руку, засушат и будут поклоняться!

– Подобное отношение к письменности у звероподобного племени само по себе достойно уважения, а не насмешек, – заметил Ширам. – Начертанные знаки порой таят скрытую силу…

– Воистину это слова мудрости! – льстиво заявил Хаста, убирая свиток и как бы невзначай кинув взгляд на татуировку на запястье у Ширама – ползущую эфу. Слухи о тайных обществах накхов ходили, пожалуй, с тех самых времен, как двенадцати родам Накхарана запретили собственное жречество. Может, байки, а может, и нет…

– Выступаем! – важно объявил Аюр. Поставил ногу в кольцо хобота и был в мгновение вознесен на высоту. Айха помогла ему устроиться в башенке, а сама скатилась по мохнатому боку мамонта вниз и пошла рядом, любуясь знаком Солнца на своей руке и счастливо улыбаясь.