Читать книгу - "Зверлинги. В тени другого мира - Чарльз де Линт"

Я помотал головой, прогоняя видение. Воображаемый вкус кролика заставил меня почувствовать себя неловко, но при этом до предела обострил голод.

Подозвав официантку, Кори продиктовал ей «заказ погибающего в пустыне»: омлет с беконом, блинчики, сосиски, картофель по-домашнему, апельсиновый сок, кофе и тосты. Я поспешно заверил официантку, что хочу то же самое. Когда она скрылась в подсобке, Кори ухмыльнулся, обнажив белые зубы.

– Уверен, что наешься?

Сказать по правде, я был уже ни в чем не уверен, но завтракал за чужой счет, поэтому решил не наглеть.

– Как ты меня нашел? – спросил я. – Откуда узнал, что мне нужна одежда? И с чего такая щедрость?

– Ничто не ново под этой луной, – задумчиво протянул Кори вместо того, чтобы ответить хоть на один из вопросов. – Зверлинги существовали всегда. Но странно, что превращения начались именно сейчас и именно в этом городе.

– Не понимаю.

– Я тоже, – спокойно кивнул он. – Почему здесь? Почему эти ребята? Почему один за раз, а не все одновременно? Почему ты?

– Я не об этом. Слушай, я не Зверлинг.

– Отрицание очевидного его не отменяет. Хотя, возможно, я ошибаюсь, и это не ты всю ночь шлялся по улицам в облике пумы?

– Я… я….

На пороге возник коп, и Кори тут же на меня шикнул. Я видел, как напряглись его плечи. Коп снял фуражку и остановился в дверях, обводя закусочную внимательным взглядом. Наконец он взобрался на табурет у стойки и заказал кофе. Я поразился тому, как отчетливо расслышал его слова.

– Проблемы с копами? – прошептал я.

Кори покачал головой.

– Если они кого и ищут, так уж точно не меня.

– В каком смысле?

Он кивнул на работающий в углу телевизор. Там уже несколько минут крутилась запись, сделанная уличной камерой наблюдения. Ее запускали каждый раз, когда в новостях заходила речь о Зверлингах. Последние полгода я видел ее так часто, что уже выучил наизусть – впрочем, как и все горожане.

Первый подтвержденный случай произошел в прошлом ноябре. С тех по CNN бесконечно крутили зернистую пленку с компанией подростков, которые шагали через пустую парковку. Не дойдя до середины, первый мальчик превратился в ястреба – щелк! Как спецэффект, только все по-настоящему. Запись заканчивалась тем, как он вылетает за пределы обзора камеры. На парковке осталась только груда одежды и пара кроссовок.

С тех пор прошло больше полугода, но никто так и не смог внятно объяснить, почему некоторые дети превращаются в зверей – и почему это происходит именно с ребятами из Санта-Фелиса. Местные знали одно: почти каждую неделю еще один подросток становится фриком-перекидышем. По крайней мере, так их называл мой приятель Диллон.

Затем на экране появилась фотография моей школы, и я наконец сообразил, что сюжет был обо мне. О том, что вчера случилось со Стивом.

Видимо, пора посмотреть фактам в глаза. Теперь я тоже один из фриков-перекидышей.

Я бросил быстрый взгляд на копа и втянул голову в плечи.

– Мне страшно.

Только когда Кори ответил, я понял, что произнес это вслух.

– Слушай, это не конец света.

Я недоверчиво поднял глаза.

– Назови хоть один плюс.

– Да хоть десяток, – и он принялся загибать пальцы. – Ты стал сильнее и быстрее. Жить будешь дольше, а болеть меньше. Зрение, слух и обоняние обострились. И это только в человеческой форме! А еще ты можешь превращаться в пуму. Разве не круто?

– Зашибись как круто, если хочешь быть фриком-перекидышем.

Он вскинул бровь.

– Гм… Без обид, ладно?

Губы Кори тронула улыбка.

– Какие уж тут обиды.

Я замолчал, раздумывая об услышанном. Я уже заметил, что все запахи стали сильнее – причем, к сожалению, не только приятные. Например, от парня, который сидел через три столика от нас, так несло потом, что меня чуть не вывернуло наизнанку. А еще я понял, что в закусочной было отнюдь не шумно: просто у меня обострился слух.

Я снова бросил взгляд на копа. Он пил кофе и лениво листал оставленную кем-то газету. Хотя мы с Кори сидели на другом конце зала, я без труда мог прочесть не только заголовок, но и мелкий шрифт, которым был напечатан основной текст статьи.

– А нельзя их как-нибудь приглушить?

– Кого приглушить?

– Ну, звуки и запахи. Убавить громкость.

– Ты привыкнешь. И быстрее, чем думаешь.

Я вздохнул.

– Так почему это случилось со мной?

– Я знаю не больше, чем остальные. Но догадываюсь, что ребята вроде тебя – те, которые начали превращаться, – унаследовали древнюю звериную кровь. Это не физическая жидкость, которую можно отправить на анализы. Дело скорее в вашем духе. Вопрос в том, что и почему пробуждает эту древнюю кровь?

У меня закружилась голова. Сейчас мне больше всего хотелось закончить этот разговор и вернуться к прежней жизни. Но с каждой утекавшей секундой эта возможность казалась все более призрачной.

Услышав, что я хочу домой, Кори только пожал плечами.

– Ты можешь научиться контролировать превращения, но не можешь изменить свою природу.

– То, что я Зверлинг?

– Если тебе нравится это слово.

– А как вы сами себя называете?

– Родичи.

– Звучит как-то по-детски.

– Ровно до тех пор, пока ты не понимаешь, что мы все связаны звериной кровью, – и он рассмеялся. – Можно сказать, что мы одна большая неблагополучная семья.

В этот момент к нам подошла официантка, и разговор увял. В нос впились такие дразнящие запахи, что я едва не подавился слюной. Мне пришлось стиснуть сиденье, чтобы не стащить тарелки с подноса и не начать забрасывать еду в рот руками. Воспитание возобладало: я дождался, пока официантка отойдет, и принялся молниеносно орудовать ножом и вилкой, хотя больше всего хотел зарыться мордой… то есть носом в омлет и сожрать его одним махом.

Коп наконец допил свой кофе и поднялся. На пороге он еще раз оглядел закусочную, и я почувствовал, как натягиваются нервы. Да у меня на лбу написано признание во всех смертных грехах! Но его взгляд скользнул по мне, не задержавшись. Затем он нахлобучил фуражку и вышел на улицу.

– Отлично, арест откладывается.

– С чего бы им тебя арестовывать?

– Я же убил Стива.

– Какого еще Стива?

– Бойфренда моей мамы, – я кивнул на телеэкран. – Потому и попал в ящик. Меня ищут.

– Ищут, но не поэтому. Я смотрел утренний репортаж. Не знаю, обрадует это тебя или расстроит, но парень твоей мамы живее всех живых.