Читать книгу - "Смежный сектор - Андрей Ливадный"

— Думаю, эта тварь волокла взрывное устройство, — поморщившись, ответил он и тут же добавил: — Не стойте, мрак вас всех раздери! Со мной все в порядке! Ищите!..

Подгоняемые его бранью, фигуры в скафандрах высыпали в коридор, оставив дверь открытой нараспашку.

Доминик лишь сокрушенно покачал головой, посмотрев им вслед.

Он уже окончательно пришел в себя. Аккуратно положив гермошлем назад, на предназначенную для него полку, Ван Хеллен подошел к дыре.

Ему не нужно было обращаться к чертежам и схемам: мысленно представив направление воздуховода, он совместил воображаемую линию с расположением близлежащих отсеков.

Существовало расхожее мнение, что боевые особи ксенобиан не обладают разумом.

Ван Хеллен отлично знал — это не так. Он не брался судить, есть ли у них ассоциативное мышление, осознают ли они факт собственного бытия, — Доминик твердо знал лишь одно: они успешно учатся у людей, прекрасно владеют не только врожденным, но и трофейным оружием и никогда не повторяют однажды совершенных ошибок.

Тонко запищал закрепленный на запястье КЛС[2].

— Да.

— Доминик, ты в порядке? — раздался знакомый голос.

— Нормально, — ответил Ван Хеллен. — Слегка контузило, немного глотнул токсина. В общем, по мелочи.

— Есть предположения?

— Только одно — ксеноморф полз по твою душу. Ник. Наши отсеки расположены рядом. Так что ему оставалось метров двадцать.

— Значит, это не массированная атака?

— Думаю, нет. Ты знаешь ксенобиан. Они не стали бы сидеть, как крысы, в вентиляции, ожидая, пока их выкурят оттуда. Ксеноморф был один. А охрана периметра — бестолочи.

— Зайди ко мне. Нам нужно поговорить.

— Хорошо, сейчас.

Ван Хеллен отключил коммуникатор и взглянул на пробоину, поморщившись от устойчивого, неприятного запаха.

Теперь в отсеке будет вонять еще неделю, не меньше, — с досадой подумал он.

* * *

Громко, вызывающе лязгнула затворившаяся дверь.

Человек, сидевший за столом, поднял голову. Покрасневшие глаза, бледное, осунувшееся лицо, на которое мертвенным отсветом падало тусклое сияние расположенного по левую руку компьютерного экрана, — все это создавало предельно усталый образ.

Взглянув на вошедшего, Астафьев кивнул, указывая взглядом на кресло с потертой обшивкой.

— Заходи, Доминик. Садись.

Они были ровесниками, но по сравнению с Николаем, Ван Хеллен выглядел совсем иначе: высокий, мускулистый, подтянутый, с проседью в коротко стриженных волосах и цепким взглядом карих глаз на смуглом лице.

Взяв стул, он бесцеремонно повернул его задом наперед, сел, облокотившись о гнутую металлическую спинку, и хмыкнул, искоса взглянув на монитор.

В качестве информационной заставки Астафьев использовал таймер обратного отсчета.

«До включения систем годичного перераспределения ресурсов осталось сто девятнадцать часов сорок три минуты», — гласила застывшая на экране надпись.

Интересно, он давит на психику себе или посетителям? — невольно подумал Ван Хеллен.

— Нашли точку прорыва? — спросил он, нарушая непонятное молчание, возникшее после приглашения сесть.

— Да. — Астафьев крутил между пальцами световое стило, которым пользовался для разметки схем на компьютерном планшете. — Старый воздухозаборник. Восьмой сегмент периметра.

Ван Хеллен мысленно представил указанный участок.

— Там вакуум.

— Верно. — Стило внезапно хрустнуло, сломавшись. — Ксенобиане использовали стандартное оборудование для ремонта обшивки. Легкий переходной тамбур и аппарат плазменной резки металла… — Николай аккуратно положил на стол обломки хрупкого устройства ввода.

— Ксеноморф полз по твою душу, Ник, — повторил Ван Хеллен. — Но это следствие, — тут же добавил он. — Я не вижу причины. Почему они вдруг решили, что покушение на тебя даст им преимущество в годичной схватке? Это, во-первых. Во-вторых, откуда у них наше взрывное устройство и точная информация о расположении отсеков и воздуховодов?

Астафьев поднял голову и посмотрел в глаза Доминику.

— Помнишь, как все начиналось? — неожиданно спросил он.

Тот лишь коротко кивнул. Такое не забывается. Никогда.

Прошлое…

Они отступали.

Схватка за ресурсы была безнадежно проиграна, от отряда в пятнадцать человек осталось лишь двое бойцов: юноши, которым едва исполнилось по восемнадцать лет.

Один из них не мог идти. Левая нога, прошитая очередью из бионического автомата, распухла, почернела, мышцы под воздействием токсина превратились в дряблый студень.

Ему было страшно. Очень страшно. Ногу не терзала боль, он просто не ощущал ее как часть тела, и от этого становилось жутко…

— Брось меня, Доминик… — прохрипел раненый, когда между мертвыми деревьями чужого леса показались преследующие их фигуры ксеноморфов. — Оставь мне автомат и уходи. Умоляю тебя!..

Ван Хеллен, пошатнувшись, остановился, затем обессиленно опустился на колени, позволяя другу разомкнуть коль, по рук и мешковато сползти с его спины.

— Даже не думай, Ник. — Побелевшие губы Доминика вытянувшиеся в тонкую бескровную линию, мелко дрожали. Страх и ненависть били через край, чувства рвались наружу изливаясь в непроизвольном сокращении мышц, выходили с мутным взглядом выцветших от усталости глаз, с резкими движениями непослушных пальцев, меняющих пустой магазин импульсного автомата.

Астафьев неуклюже отполз вбок, под защиту поваленного древесного ствола.

Та самая поляна… — внезапно понял он, разглядев знакомые зарубки. От свежих воспоминаний захотелось взвыть. Неужели всего пять дней назад они останавливались тут, чтобы сменить скафандры на боевую экипировку, — сильные, здоровые, полные решимости пойти до конца и победить…

Слезы катились по щекам. Парализованная нога зацепилась за ветку, и он вдруг не выдержал, — скрипнув зубами, достал термическую-гранату, сжал сенсор активации и хрипло выкрикнул:

— Уходи, Доминик!

Сзади послышался шорох, цепкие пальцы впились в плечо, над самым ухом раздалось частое прерывистое дыхание, и, вторя ему, сипло зачастил ИПК[3], срубая длинной очередью подкравшихся почти вплотную врагов.