Читать книгу - "Царский пират - Иван Апраксин"

Наблюдавший за действиями друга Степан почувствовал, как он напряжен. Лаврентий как бы вытянулся в струнку, спина и затылок чуть вибрировали – вероятно, колдуна била дрожь.

В последний момент он обернулся к Степану, и стало видно, какие у него округлившиеся застывшие глаза. В них стоял страх – колдун боялся.

В следующее мгновение Лаврентий шагнул вперед и прижал Алатырь к мокрой от падающего снега поверхности валуна.

И тут произошло невероятное! Никаких звуков не было. В полной тишине словно молния ослепительно сверкнула в том месте, где камень-Алатырь прикоснулся к валуну. Сначала мелькнула вспышка, и тотчас же сноп белых искр рассыпался вокруг.

Неведомая сила резко отбросила колдуна назад, и он упал на спину. Шапка свалилась на землю, но отброшенная в сторону рука продолжала сжимать Алатырь.

Венецианский купец от неожиданности шарахнулся в сторону, а Степан бросился к Лаврентию, лежавшему неподвижно с закрытыми глазами. Чуть оттащив друга подальше от валуна, Степан склонился к нему.

Неужели мертв? Этот проклятый валун убил его?

Лаврентий открыл глаза и бессмысленным взглядом уставился на Степана. Затем пошевелил губами, будто пробуя, слушается ли его язык.

– Так я и знал, – прошептал он. – Так и знал. Это другое колдовство.

– А если знал, то зачем же полез? – поинтересовался Степан, успокаиваясь: если друг разговаривает, значит, его жизнь вне опасности.

– Нужно было проверить, – пробормотал колдун. – Теперь все ясно: в этой священной роще живут другие боги. Они не приняли камень-Алатырь, он им чужой.

Он сел, а затем попробовал встать. Руки и ноги не слушались Лаврентия, и он снова опустился на землю.

– Ну, вот и хорошо, – заметил Степан, подавая другу руку, чтобы тот еще раз попытался встать. – Теперь ты убедился и, слава богу, остался жив. Пойдем отсюда.

– Нет, это место силы, – упорно проговорил Лаврентий. – Теперь-то уж я полностью убедился. Отсюда нельзя уходить до тех пор, пока здешние боги не захотят со мной говорить. Оставь меня здесь, я побуду с ними наедине.

Поймав встревоженный взгляд Степана, он слабо улыбнулся.

– Не бойся, – сказал он. – Я больше не буду доставать Алатырь. Я должен был попытаться, но это оказалось ошибкой. Иди, я догоню вас.

Находиться в этом странном месте Степану было неуютно с самого начала, а после увиденного вообще стало страшно, так что он не стал спорить. Что же касается Марко Фоскарино, тот он был в восторге от идеи убежать отсюда и никогда не возвращаться.

– Надеюсь, мы не будем хоронить Димитрия поблизости от этой рощи? – спросил он утвердительно. – Димитрий был добрым христианином, и ему было бы неприятно лежать тут.

Двумя заступами они вырыли могилу между двух небольших деревцев и положили туда завернутое в плащ с ног до головы тело несчастного грека. Туда же положили все четыре иконы, бывшие с ним: Иисуса-Пантократора, Богородицы, Димитрия Солунского и архиепископа Николая, Мирликийского Чудотворца. Вероятно, этой последней иконой молодой человек запасся специально перед путешествием по морям…

Засыпав могилу, сверху выложили из мелких камешков крест, а затем встали в изголовье.

– Кто будет молиться? – спросил Степан, обращаясь к венецианцу. – Он был твоим другом и сыном твоих друзей.

– Лучше это сделать тебе, – ответил Марко, вытирая запачканные землей руки о рукоятку заступа. – Все-таки вы с ним принадлежите к одной церкви. Будет правильно, если над могилой схизматика будет молиться схизматик. Ты умеешь это делать?

Степан хотел было ответить, что годы, проведенные за учением в холмогорском монастыре, не прошли даром. Молиться и служить Богу – это второе, что он умеет делать хорошо после вождения кораблей по студеному морю…

Прочитав молитву Господню, канон Пресвятой Богородице и тропарь всем святым, Степан приступил к погребальному обряду.

– Еще молимся об упокоении раба божьего Димитрия, и о проститеся ему вся согрешения его вольныя и невольныя, словом-делом, ведением и неведением…

Сбоку приблизился Лаврентий. Он встал в ногах могилы и, осенив себя крестным знамением, присоединился к молитве. Марко опустился на колени.

– И упокой его, Господи, в селениях праведных, иде же несть ни скорби, ни печали, ни воздыхания, но жизнь бесконечная…

Место было возвышенное, и, когда ветер с моря усилился, слова стали еле слышны. Ледяные порывы Балтики посвистывали вокруг, унося обрывки молитв в сторону. Когда Степан запел «Со святыми упокой», Лаврентий присоединился к нему. Их громкие голоса, силившиеся перекричать морской ветер, зазвучали в унисон, сильнее.

Они молились не только о Димитрии, но обо всех своих товарищах, погибших в последнее время. Стоя посреди пустынного острова, обдуваемого всеми ветрами, оба почувствовали, что время для такой молитвы настало, и место – самое подходящее.

– Со святыми упокой, Господи, – силясь преодолеть вой ветра, выводили Степан с Лаврентием, – души усопших раб Твоих…

– Теперь сундук, – охрипшим от пения на ветру голосом сказал Степан. – Надо поискать место, чтобы потом сразу найти.

– Лучше всего – в священной роще, – предложил Лаврентий. – Там легко запомнить место по расположению камней.

Заметив смущение на лицах Степана и Марко, колдун пояснил:

– В священной роще нельзя хоронить людей. А предметы как раз хорошо прятать там, под защитой богов.

Пока по очереди тащили тяжелый сундук, венецианец, наконец, не выдержал и задал Лаврентию вопрос, который мучал его давно.

– Слушай, – сказал он. – Объясни все-таки мне, ты христианин или язычник?

Но отвечать на этот вопрос Лаврентий научился еще в детстве, когда под руководством дедушки-колдуна только начинал заниматься своим главным делом.

– Я чту всех богов, – миролюбиво сказал он. – Раньше были древние боги, а теперь пришли новые. Я знаю, что наступит время – и старые боги уйдут от нас. Но пока что они еще сильны и могут помочь людям так же, как новые. Да и вообще, зачем делать различия? Старые и новые боги – это одно и то же в жизни человека.

Этот уклончивый ответ, конечно, не удовлетворил Марко, но делать было нечего – венецианец озадаченно вздохнул и умолк. Честно говоря, Степан и сам не знал, как следует относиться к сверхъестественным силам и способностям своего друга. Поморский Север издревле богат колдунами, но пришедшее в эти края христианство выработало какие-то формы мирного сосуществования со старинной магией и волшебством. По крайней мере – в сердцах людей-поморов.

Наметив место в священной роще, они закопали сундук в землю на глубину в три локтя – вполне достаточно для того, чтобы даже сильный ливень не смог размыть грунт и обнажить сокровище. Перед тем, как закопать сундук, Степан взглянул на него и подумал о том, какая странная судьба у этого предмета. Ему нужно было проделать долгий путь от Родоса в Венецию, чтобы затем быть зарытому на пустынном острове посреди холодного северного моря.