Читать книгу - "Другие. Бессмертный взвод - Сергей Зверев"

Заложив руки за голову, Жулин лежал на спине и наблюдал за тем, как Маслов маскировал признаки костра, пылавшего совсем недавно. Придраться было не к чему, поэтому он сухой травинкой выковыривал из зубов змеиное мясо и молчал. Стольникова это устраивало. Молчаливый прапорщик Жулин – это покой и тишина. Но стоило ему разговориться, и день превращался в бесконечность. Заставить его замолчать мог только Стольников или выход на задание.

Уже две недели группа перемещалась по Другой Чечне, не удаляясь от входа в лабиринт более чем на десять километров. Это расстояние позволяло чувствовать себя в безопасности от боевиков, обосновавшихся в «Мираже», и от людей Вакуленко. Стольников не знал, кто теперь командовал полутора сотнями людей Ждана, переодетых в форму грузинского спецназа. Да и нужды в этом не было. Какая разница – кто?

Несколько раз и только по ночам группа натыкалась на потерянных. Обычно все заканчивалось несколькими выстрелами, после которых одна тварь падала, а остальные разбегались. Но однажды потерянные подкрались так бесшумно, что Ключникову и Айдарову пришлось схватиться с ними врукопашную. Неизвестно, чем закончилась бы драка, если бы разведчики не проснулись. В результате этой схватки рука Ключникова оказалась прокушенной.

– Я не превращусь в потерянного? – спросил он санинструктора Ермоловича, но ответа не получил.

Медик вводил бойцу сыворотку от столбняка. Ключников заглядывал ему в лицо то сбоку, то снизу и настырно повторял вопрос.

– Да ни в кого ты не превратишься! – разозлился Ермолович, вытягивая иглу из разведчика и обретая дар речи.

Шприц он тут же вставил в податливую землю и утопил в ней каблуком, подальше от чужих глаз.

– Тебя же не упырь кусанул!

– А похож на упыря!..

Патронов оставалось по четыре магазина на каждый автомат и три для «Винтореза» Айдарова. Пищу приходилось добывать часами. Прожорливые потерянные, разбежавшиеся из вольера, устроенного в поселке Южный Стан, съедали на своем пути все, что попадалось им на глаза. Группа часто натыкалась на обглоданные кости, разбросанные в радиусе как минимум десяти метров, клочки шкур лис и шакалов. Однажды была найдена косуля. Вернее говоря, то, что от нее осталось – рога, копыта и ребра, словно отполированные наждачной бумагой.

Основной рацион Стольникова и его людей составляли змеи и зайцы, которых тут было в изобилии. Гадюк и полозов потерянные, по всей видимости, боялись, а угнаться за ушастыми не могли. Куда легче стадом в десять-двадцать особей загнать косулю. Таким вот образом вся дичь Другой Чечни была расписана между бойцами и потерянными. Справедливым такой дележ назвать было нельзя.

Змей и зайцев Саша привык есть давно, в середине девяностых, когда только прибыл на службу на Кавказ. Змеи – вкуснейшее блюдо, если приготовить их правильно. Главное, не разрезать желчный пузырь. Надо отрубить гаду голову и чулком спустить кожу. Вынуть внутренности, промыть, порезать. Потом остается только выбрать, в каком виде съесть. Змеиное мясо, поджаренное на подсолнечном масле, напоминает курятину. Вареное удивительно похоже на рыбу. Теперь же и выбирать не приходилось. Стольников вел группу вдоль берега реки, не приближаясь к воде менее чем на триста метров. В случае необходимости наполнить фляги можно было в ручьях, которых здесь имелось великое множество. Змеятина, варенная без соли, уже порядком надоела, но это был единственный источник животного белка, если не брать во внимание немногих подстреленных зайцев.

– Мы в раю, господа, – сказал Стольников, располагаясь рядом с Жулиным. – Все условия для приобщения к здоровому образу жизни. Сигарет, кофе, соли и сахара у нас нет. Мясо только вареное, что исключает панкреатиты и гастриты. Вода чистая, солнце ясное. Наслаждайтесь, пока есть возможность.

– Если бы сюда доставить кусок мыла, то я и не торопился бы свалить куда подальше, – заметил Жулин.

– Зато сколько драйва! Засыпаешь и ждешь, когда на тебя прыгнет потерянный. Сплав по алтайским речушкам – детский сад, Олег! Вот где настоящая жизнь!

Никто не спрашивал, что задумал Стольников. Привычка молчать вместе с командиром давно устоялась в этих немолодых уже людях. Они знали друг друга треть жизни и менять привычки не собирались. Придет время, и майор скажет, что нужно делать.

Последние два дня их перемещения носили спокойный характер. Потерянные бойцов не беспокоили, боевиков и людей в грузинской форме в поле зрения цейсовской оптики Сашиного бинокля замечено не было. Но до этого не реже одного раза в трое суток он видел, как появлялся на горизонте армейский «зилок» с тентом. Он исчезал в ложбинах, снова всплывал на холме и уходил за горизонт. Саша был уверен в том, что их группу искали. Лучшие люди спецназа покойного Вакуленко рыскали, выискивая следы разведчиков. Это и заставляло людей Стольникова двигаться, заметать следы и закапывать даже спички.

В поддень солнце раскаляло землю как сковороду, и тогда Стольников уводил людей в «зеленку». Там, в тени, они пережидали несколько часов, переговариваясь и дремля, а после снова двигались. Казалось, этим переходам конца не будет.

Они расположились у подножия высоты, густо поросшей деревьями. Вошли в лесок метров на тридцать, оценили прохладу, почувствовали нешуточную истому и опустились на землю.

– Саша, у меня осталась одна трофейная «эфка». Пойду-ка от греха подальше растяжку поставлю. А будет все нормально, сниму перед уходом, – проговорил прапорщик Жулин.

– Только быстро, – согласился Стольников, поглядывая на небо.

Солнце едва преодолело зенит, день обещал быть бесконечным. Как, впрочем, и все предыдущие.

Углубившись в лес на сотню метров, прапорщик вынул из кармана моток стальной проволоки и гранату Ф-1, встал на колено, осмотрелся и прикрутил ребристую «лимонку» к стволу деревца. Потом он выбрал ветку метрах в десяти правее, примотал к ней один конец проволоки, слегка натянул ее, прижал чеку к корпусу гранаты и вынул усики. Жулин зубами выпрямил их, ими же прикрутил к концу стальной нити и вставил обратно во взрыватель. Проволока оказалась натянутой на высоте десяти-пятнадцати сантиметров над землей, утонув в траве. Осталось только тронуть ее ногой. Разогнутые усики легко выйдут из гнезда, и невнимательному ходоку будет дано аж три целых две десятых секунды на то, чтобы упасть на землю.

Жулин еще раз осмотрелся. Если незваный гость спустится с холма, то он обязательно пойдет между этих двух деревьев, потому что справа и слева от них густеют заросли. Трещать сучьями никто не будет.

Он вернулся, растянулся на траве и, к великому неудовольствию Стольникова, заговорил: