Читать книгу - "Ключи от цивилизации - Райдо Витич"

— Нумизматка?

— Ага. Но начальством не приветствуется.

— Почему?

— Потому что контрабанда. Просто в каждой группе свои секреты и свои пунктики, каждая о них знает и молчит, потому что и твоих другие знают. Мне, например пацаны из второй группы подарили на День Рождения, клинок самой настоящей булатной стали. Представляешь? Пронесли. Рисковали. Обменивали на что-то, это точно, потому что красть ни у кого и в голову не войдет. Но сам факт!

— Марина вон из нашей группы, ракушки собирает, — сказал Дима. — Тоже проблема пронести, хотя кому плохо? Но как радуется девочка! Блин, я бы ей все побережье сгреб. Нельзя. Так, периодически получается прихватить. Она визжит от радости. Вроде ерундовина такая, а Марина в восторге. Тоже пунктик.

— А у Стаси значит монеты?

— Ага.

И засмеялись, видя, как заблестели глаза мужчины.

— Слушай, брат, а ты часом в свою сестренку не того? — подмигнул ему Володя.

— Ну-у, — помялся. — Хорошая она.

— Ха! — фыркнул Дима. — Здесь плохих нет. Наша вон…

— Да ты сам того!

— И чего?! Да! Я ей даже предложение делал.

— Но с ответом она не торопиться, — поняли по лицу товарищи и рассмеялись.

— Ребят, монеты будут вы… ага? — подмигнул им Чиж.

— Ага, — улыбнулся Вова. — Прямо сейчас один алтын отдать могу. Нашел, а передать все не мог. Зажал ваш Федорович в последнее время, конфисковывает только услышит.

— Что так?

— Твой командир ты и спрашивай. Может, слушок до начальства дошел, вот и придерживает, может что личное.

— Что-то было у них?

— Ну, Чиж, сплетни не к нам. Но отношения у них особые — давние. Если я правильно запомнил — лет пять они вместе в патруле. Здесь сам почувствовал, неделя, пара заданий, и уже все свои. А тут пять лет!

— Ну, да, — ежик волос потер, соображая. — Монету-то давай.

— Ох, хитер, — посмеялся Дима.

Николай шел к себе, сжимая в кулаке неприглядную монетку и, думал, как Стасе ее передать, под каким соусом? И как выведать что к чему? Что с Иваном у нее? Тот разговор в раздевалке ему крепко помнился и сейчас в свете последних новостей тон и, суть разговора казались непростыми, на ревность со стороны капитана похожие. Хотя посмотришь — нормальные дружеские отношения. Конечно, для этого времени и этого места нормальные. Был бы он у себя — точно служебный роман заподозрил. А тут все друг с другом как родня и влюбленные. Что Иштван, что Сван к Стасе, что она к ним, и к капитану так же и, капитан тоже. Иди, разберись.

А хочется. И думать про Стасю хорошо и верить, что ни с кем она, сама по себе, что чистая, настоящая, вот какой кажется такая и есть. Но с другой стороны — с Федоровичем, если — естественно, нормально. Пять лет вместе по времени шатаются, это и крокодила с бегемотом сблизит, а тут двух правильных, замечательных людей. Капитан мужик что надо, Станислава, женщина редкая. Одно по сердцу царапает — Чижу в этом раскладе места нет.

Братишка ей? Здорово. Только чувства у него к ней далеко не братские и мысли не целомудренные.

Нет, не стает он торопиться, подождет с монетой удобного случая.

Мимо Бродвей — трассер Борис Орвий с радостным криком пробежал.

— Борь, ты чего?! — окликнул его Николай.

— Наши «синих» сделали в гандбол!! — подпрыгнул почти до потолка и дальше помчался, встреченных о победе оповещая.

И все новости за день. А сколько радости?

Вот времена чумовые, — не сдержал улыбки мужчина: вернуться бы, ребятам рассказать, что в будущем людей волнует, что радует. Они бы тоже порадовались, потому что поняли — не зря, значит, воевали, не зря жили, если к такому удивительному знаменателю все пришло. А еще концом света пугали! Хотя, правда, конец — пуганию, лжи да грязи. И хорошо, что те времена ушли. Очень хорошо.

Плохо, что до этих эволюций цивилизации еще ползти и ползти.

Эволюция эволюцией, а реакция и скорость для патрульного прежде всего, поэтому ежедневно перед тренажерным залом и тиром разминались в спортивном, с обязательной программой из любого вида спортивных игр. Сегодня был гандбол. Иван гонял всех не щадя и не давая постоять на месте. Ян, которого перевели на щадящий режим и с помощью капитана отпустили из медцентра, подгонял мячами зазевавшихся. Мячи летели, игроки путались в них и подбирали, ловили, отправляя обратно в большую корзину, но при этом должны были успеть не пропустить основной мяч.

Несмотря на заданный темп, игра шла вяло. Сван, вместо того чтобы ловить мячи, уворачивался от них, Стася вовсе ползала по полю то за одним, то за другим, а Иштвана не было — его на задание отправили, и львиная доля нападений и беготни досталась «молодым».

Федорович был недоволен, поворчал, прикрикнул, погонял, пытаясь расшевелить «стариков» и сдался, решив отыграться в тире.

— Переодевайтесь, жду на стрельбах.

Группа пошла в раздевалку. Чиж внимательно посматривал на Стасю, видел, что девушка не в настроении и думал, как ей подарок передать, порадует ли он ее.

— Тебя сегодня, как сварили, — заметил, останавливаясь у ее отсека. Женщина поморщилась:

— Геопатогенная обстановка, наверное.

— У нее застой от бездеятельности, — бросил Сван, натягивая брюки. Николай покосился на него: быстрей бы ты ушел, и опять на женщину уставился, привалился плечом к соседней панельной дверце шкафа.

— У меня вещица одна есть.

Стася брюки вытащила, зевнула:

— Как интересно.

— Монетка.

— Ага.

И повернулась к мужчине, задумалась. Жетон поверх майки Чижа поправила:

— Времен социалистического застоя или демократии Прешты Будовича?

— Алтын.

— А-а, — протянула, на Сван зыркнула — тот копался в своем отсеке не обращая ни на кого внимания. — И чего ты хочешь мне сказать? — качнулась к Николаю, а в глазах действительно интерес появился.

— Не сказать — отдать. Если надо. Нет, так нет…

— Надо! — заверила и ладонь выставила. — Давай.

А сама верит и не верит.

Чиж улыбнулся: дитя, ей Богу. Свой отдел открыл, полез на полочку, а Стася за ним наблюдает, выглядывая из-за дверцы.

— Прошу, — прямо в ладонь вложил, своей рукой накрыл. Женщина, торопясь убедиться, что не солгал, руку отодвинула, увидела монету и заулыбалась, будто мужчина ей ключи от авто подарил.

— Мне? — уточнила.

— Если надо, — невольно заулыбался Чиж, видя как улыбка Стаси все шире и лучистей делается и, в глазах искорки появились, радость такая, что сам запрыгать готов.