Читать книгу - "Эльфийское отродье - Андрэ Нортон"

— Так вот, ты, похоже, произвела впечатление на лорда Гилмора, — сказала мать, не поведя бровью. — Причем, видимо, довольно сильное: обычно у него в голове ничего не держится дольше нескольких часов. По крайней мере, так утверждает твой господин и отец.

В голосе матери не было заметно ни следа иронии.

Нет, не похоже, что она шутит. Рена не знала, что и думать.

Она не ждала от родителей ни откровенности, ни шуток.

Леди Виридина уставилась на дочь пронзительным взглядом, как бы ища признаков того, что Рена сочла ее замечание забавным.

— Как бы то ни было, ты понравилась ан-лорду, и, как следствие, ты понравилась его отцу — что куда важнее.

Она снова умолкла в ожидании ответа.

— Да, госпожа, — выдавила наконец Рена. — Конечно, понравиться лорду Лайону куда важнее. Бедный Гилмор!

Ему, должно быть, очень тяжело с отцом. Он кажется довольно… — Рена замялась, подыскивая слово, которое могло бы как-то сгладить тот печальный, но неоспоримый факт, что ан-лорд Гилмор — дурак, — ..довольно приятным юношей. И, похоже, очень старается угодить своему господину и отцу. И он, разумеется, прав. Но я бы сказала, что он не слишком.., э-э.., честолюбив.

«А также не слишком умен».

Мать кивнула и чуть заметно улыбнулась.

— Хорошо. Значит, ты разбираешься в ситуации. Вчера вечером В'денн Лайон лорд Киндрет попросил у твоего отца твоей руки от имени своего сына. Ну и, разумеется, лорд Тилар дал согласие от твоего имени. Он очень доволен. Кажется, лорд Лайон полагает, что, согласившись, твой господин и отец оказал ему большую услугу.

Эти слова оглушили Рену, точно удар дубиной.

«Попросил моей руки? Гилмор? И отец согласился?!» Шок сменился ужасом. Рена застыла как парализованная, не в силах ни говорить, ни двигаться, ни даже думать.

Ее отдали, ее продали, в один миг, без предупреждения — и кому?

«Гилмору! Этому.., этому идиоту, который даже не помнит, что делал несколько часов назад! Придурку, который во всем повинуется своему отцу! У которого мозгов не больше, чем у младенца, который не интересуется ничем, кроме охоты, в чью башку никогда в жизни не забредало ни единой толковой мысли! Жестокому глупцу, который не замечает, когда делает кому-то больно!» Она не могла даже дрожать. Мать, очевидно, приняла ее молчание за знак согласия и улыбнулась, скорее с облегчением, чем с радостью.

— Я рада видеть, что ты испытываешь должную благодарность к своему господину и отцу и к лорду Гилмору.

Твое благоразумие говорит в твою пользу. Вот что значит хорошее воспитание!

Она встала и протянула Рене другую бумагу, запечатанную личной печатью лорда Тилара.

— Разумеется, следует соблюдать все принятые обычаи. При таком происхождении, как у лорда Гилмора, это важно вдвойне. Мы проследим, чтобы все было сделано как полагается. Отправляйся в свои комнаты, и пусть служанки оденут тебя к торжественному обеду.

Рена машинально встала, повинуясь приказу матери.

— Ты отправишься одна через порталы в дом лорда Лайона и лорда Гилмора, как полагается. Возьмешь с собой это официальное согласие. Твой эскорт прибудет через час.

Это явно был приказ удалиться. Рена точно во сне поднялась, вышла из кабинета матери и отправилась к себе.

* * *

Следующие несколько часов она провела точно в тумане. Девушке казалось, что это очередной кошмар, что сейчас она проснется в своей постели. Нет, этого просто не может быть! Это казалось какой-то жуткой пародией на романтическую историю, в которой высший лорд влюбляется в дочь одного из своих вассалов и просит ее руки. Почему, ну почему лорд Гилмор наступил именно на ее шлейф? Что ему стоило наткнуться на еще чью-нибудь нелюбимую дочку?

Должно быть, она все же что-то приказала рабыням, и, должно быть, приказы имели какой-то смысл, потому что, когда Рена пришла в себя, она была одета, причесана, увешана украшениями и стояла перед порталом вместе со своим эскортом. Должно быть, кто-то позаботился о том, чтобы подобрать единственное платье, которое ей действительно шло. Наверно, какая-то из служанок сжалилась над своей несчастной госпожой. Ей не стали делать макияж, волосы были заплетены в простые косы, перевитые нитями жемчуга и уложенные в замысловатый узел на затылке. Ее платье было из тяжелого розового шелка с высоким воротом и длинными, до пола, рукавами. На талии платье было перехвачено поясом, расшитым жемчугом, а на шее у Рены висело жемчужное ожерелье. В результате ее было почти не видно на фоне стены — но зато она не походила на клоуна.

Рена смутно помнила, что Мире распоряжалась и что прочие служанки ей повиновались. Сама Рена вставала, садилась, поворачивалась, и все это — без единой мысли.

Как выходила из своей комнаты — она просто не помнила.

И вот она уже стоит на пороге портала, держа в руке футляр для свитков — дорогой, позолоченный, с инкрустацией из кости. Как она взяла этот футляр, Рена тоже не помнила. Должно быть, кто-то вложил его ей в руку, а она даже и не заметила. Когда девушка рассеянно подняла руку и коснулась виска, то обнаружила, что на пальце у нее новое кольцо: белого золота, с бериллом с изображением крылатого оленя.

«Печать лорда Лайона?..» Видимо, да. А как еще она сможет воспользоваться порталом, ведущим в поместье лорда Лайона? Должно быть, кольцо прибыло с посланцем лорда Лайона…

Девушка не успела собраться с мыслями: ее эскорт двинулся вперед, и она шагнула в портал…

На этот раз они не попали в Зал Совета: быть может, кольцо с печаткой именно затем и было нужно, чтобы перенести ее прямо в место назначения. Пройдя портал, Рена очутилась в незнакомой комнате…

Ей еще не доводилось видеть подобных помещений — и магия здесь явно была ни при чем. Комната была обставлена кожаной мебелью, и повсюду, куда ни глянь, висели охотничьи трофеи. Со стен, отделанных темным деревом, на Рену смотрели слепыми глазами головы убитых животных. Чучела зверей и птиц служили подставками для ламп, ножками столов или просто жутковатыми украшениями.

Пол был устлан шкурами с головами. А у одной стены стояли два сцепившихся в поединке единорога — один черный, как уголь, другой белый, как облако. У обоих зверей были безумные оранжевые глаза, горящие злобой, а на закрученных спиралью рогах краснела кровь.

Девушка содрогнулась и отвернулась.

Здесь было все, на что только охотятся эльфы. В углу стояла стойка с рогатинами, сделанная из рогов единорогов, мебель была отделана инкрустациями из кости и рога и обтянута шкурами или кожами. Из всех углов скалились мертвые пасти. Чучела змей оплетали основания колчанов, стоящих рядом с луками. Подставки для ножей и мечей были сделаны из оленьих рогов.

Отовсюду на Рену смотрели стеклянные глаза, и девушке почудился в них гнев, страх или обвинение. Комната, казалось, была наполнена безмолвной яростью.