Читать книгу - "Дар Прозерпины - Андрей Дыфо"

Тем временем архивариус Алексей, очень приятно откушав, оказался почему-то рядом со своим соседом по банкету – хмурым и нелюдимым Максимом, которого, казалось, что-то постоянно заботило. Алексей вел дневник происходящего и решил обратиться к Максиму за комментариями. Почти столь же неразговорчивый, как и сам архивариус, Максим производил впечатление опытного человека. Поэтому Алексей решил, что именно он лучше остальных смыслит в происходящем. Максим же, напротив, ровным счетом ничего не понимал и ничего путного пояснить не мог. Тем не менее, один раз разговорившись, соседи, хотя и не испытывали особой симпатии друг к другу, как-то по инерции держались вместе. Ну, хоть какие-то знакомые лица в идущем невесть куда человеческом потоке.

Олег Петрович Потапов, начальник отдела доставки Главпочтамта, шел в первом ряду и своими глазами видел, как из улиц и переулочков в их большую колонну вливались, ведомые вчерашними «гостями» Ивана Ивановича, толпы сограждан, каждую из которых Иванов приветствовал восторженными восклицаниями. Когда Олег Петрович вознамерился закурить, но не нашел под руками зажигалки, он не сробел подойти с просьбой «дать огоньку» к Главному распорядителю. Иванов достал зажигалку и, прикрывая ее руками, поднес к папиросе Потапова. Олег Петрович слегка наклонился и приготовился сделать затяжку. Иван Иванович чиркнул кремнем, и из зажигалки вырвалось тонкой струей пламя, высота которого превысила все видимые размеры, разогнав вьющуюся над толпой стайку пташек. Потапов с испугу отпрянул, но папиросу зажег и запыхтел полусгоревшим окурком. Новое факельное шоу встретило бурные одобрительные аплодисменты публики.

Кирилл Матвеевич, директор мелькомбината, умело лавируя в потоке, чтобы не столкнуться как со своей женой, так и с любовницей-секретаршей, а также избегая попадать на глаза своим сослуживцам, встреча с которыми здесь, в таком обществе, чревата множеством ненужных вопросов, постепенно тоже оказался чуть ли не во главе колонны. Прямо перед ним шествовал оркестр, исполняя очередную бравурную мелодию, и смешил своими фокусами Иван Иванович. Что за несерьезное настроение? Впрочем, Кирилла Матвеевича волновало скорее другое. Отправившись на почту по вызову Иванова, он оделся слишком легко – явно не по сезону. Другие, он заметил, были кто в курточке, кто в пальтишке, а он, по-офисному, шагал в пиджаке и брюках. Несмотря на конец мая, погода стояла совсем не теплая, да еще с визитом Владычицы солнце заволокло облаками.

– Что-то холодно, – вслух посетовал он.

– Холодно? – переспросил невесть как услышавший его слова Иван Иванович. – Все так считают?! – спросил он уже громко, своим голосом перекрыв шум толпы.

– Что? Что?

– О чем речь? – понеслось со всех концов.

– Холодно?! Все так считают? – еще раз гаркнул Иванов.

– Да, потеплей бы!

– Май-маем, а хотелось бы ужо летнюю погодку, – прокаркал какой-то дедушка с цигаркой во рту.

– Все, все хотят тепла! – плеснула женщина, судя по виду, общественный работник не из рядового состава.

– Хотим, чтобы было тепло, – хором выкрикнула какая-то сильно подвыпившая компания.

– Уверены? – еще раз спросил Иванов, высоко подняв при этом бровь, как он это иногда любил делать, когда что-то задумывал…

– Общественное мнение таково, что у нас недостаточно тепло. Может, циклон… – веско заметил начальник отдела доставки Потапов, попыхивая папироской.

Иванов резко крутанулся вокруг своей оси, щелкнул пальцами и крикнул что было духу:

– Аниквелис! Властелин Огня, князь саламандр! Призываю тебя!

Потом Иван Иванович простер руки вверх, и тело его охватила мелкая дрожь, которая все нарастала и нарастала, в итоге вылившись в настоящий экстаз. Потом дрожь так же быстро начала униматься. И вот, вспотевший и вымотанный, в модном фраке, он уселся прямо в уличную пыль.

– Сейчас будет, – пообещал он, – сейчас все будет…

Ждать пришлось совсем недолго, колонны идущих и замедляющих ход граждан не успели рассыпаться. После произнесенных Ивановым заклинаний из канавы выползла громадная змея устрашающих размеров и окраса. Впрочем, никто и не подумал посторониться или отпрянуть. Зачем? Иван Иванович все знает, все умеет, он мудр и смел, он защитит в случае опасности.

Змей, устало ворочая раздвоенным языком, прошипел:

– Вы вызывали меня, князь?

– Да, Великий герцог Аниквелис, хозяин двадцати старших и ста младших герцогов, Властелин Огня и Князь саламандр, вызывал. – Иванов поднялся, отряхивая от пыли брюки. – Этим людям слишком холодно…

– Хозяйка знает?

– Она в курсе. Я вызвал тебя по ее просьбе…

Змей тяжело вздохнул и зашелестел в канаву. Иванов тем временем снова занял место во главе колонны, обернувшись, как это он любил делать, в паяца. Взмахнув руками, он заставил играть оркестр, и процессия тронулась. Улица заполнилась гомоном и шумом толпы. Веселье, беспричинный эмоциональный подъем и удаль целиком овладели гражданами…

Становилось теплее. Кто-то скидывал куртки, повязывая их вокруг бедер, кто-то снимал пальто, вешая их на ветки деревьев, дескать, потом заберу! Свист, улюлюканье и радость во всех концах колонны достигли апогея. Действительно, волшебство сбывалось, температура воздуха поднималась все выше и выше.

– Хвала Ивану Ивановичу! – крикнул кто-то, и его возглас тут же подхватили тысячи глоток. Потом уже другой, более патриотичный гражданин, словно напоминая:

– Хвала Фрумкину!

И вновь толпа подхватила возглас и понесла его из конца в конец. Кто-то предложил «качнуть» почтальона, и вот Фрумкин, против своего желания, был подхвачен десятками рук и, точно на батуте, стал подскакивать вверх-вниз, опасаясь всякий раз оказаться не пойманным и ушибленным о старый асфальт видавшего виды центрального проспекта. Потом истерия как-то сама собой улеглась. Фрумкина поставили на ноги.

А жара тем временем давала о себе знать. Уже никого не было видно ни в куртках, ни в пальто, кроме разве самых старых старушек, которые в любую погоду кутаются в теплые вещи. Многие стали снимать майки, кто-то остался лишь в штанах, закатав их на манер шорт.

– Батюшка Александр, чой-то на свете белом деется! – запричитала старушка, бросившись чуть не под ноги к почетному служителю церкви, вышагивающему наравне со всеми и держащему впереди себя крест на вытянутой руке.

– Все это игры Диавола, сестра… молитесь… – ответствовал священный муж.

Из первых рядов кто-то даже брякнул:

– Может, хватит тепла?

Но на него цыкнули, и он осекся. Ивану Ивановичу виднее, что и как. Потом, не может же жара бесконечно нарастать?! Одни продолжали обмахиваться откуда-то извлеченными веерами, другие мастерили из газеты пилотки, на манер тех, которые делают маляры. Раскрылось несколько зонтиков от солнца, которое, пробиваясь через тучи, светило все беспощадней и беспощадней, накаляя асфальт, вызывая на расстоянии миражи. Вот по толпе пронеслось: «Ох! Ой!» Кто-то не выдержал и свалился от солнечного удара. Его тут же обступили плотным кольцом и послышалось: «Доктора! Доктора!» Явившийся тут же гражданин, веско заявивший, что он врач, констатировал солнечный удар. «Солнечный удар, солнечный удар», – пронеслось в колоннах. Про потерпевшего сразу как-то забыли, теперь озаботившись тем, как бы самим укрыться от палящего сквозь прорехи в густых грозовых тучах солнца. Доктор, кажется в одиночку, отволок бедолагу с солнечным ударом под ближайший куст, засунул ему в рот пилюлю и стал интенсивно обмахивать сложенной в несколько раз газетой.