Читать книгу - "Легенда Лукоморья - Юлия Набокова"

Вскоре при помощи Лешего я собрала все необходимое для отвара, и мы двинулись в обратный путь. Но и тут не обошлось без заминки: на этот раз нас остановила юркая сорока, спикировавшая на плечо Лешего и что-то бойко затрещавшая. Леший притормозил и с улыбкой склонил голову, вслушиваясь, после чего пересадил птицу на ладонь, что-то благодарно шепнул ей и выпустил ввысь. Черно-белый комочек затерялся в кронах деревьев, а Леший с улыбкой посмотрел на меня:

– Хорошие новости. Твой суженый миновал деревню и разжился добрым конем. Сейчас он уже на полпути к Златограду, завтра будет на месте. А там, надеюсь, и Василиса сыщется.

Леший заметно повеселел, и даже шаг его сделался тверже и быстрее. Зловещий дуб мы обошли какой-то окольной дорожкой и выбрались на уже знакомую мне прямую тропинку до избушки Бабы-яги. Я от души поблагодарила Лешего и решила больше не злоупотреблять его гостеприимством, сказав, что дойду сама. Он не стал возражать и быстро исчез между деревьями, видно, лесного хозяина ждали неотложные дела.

Оставшись одна, я с радостью отметила, что лес больше не кажется пугающим и угрожающим, и бодро зашагала по тропинке. Заметив знакомый ориентир, я свернула на вчерашнюю грибную полянку и лишний раз убедилась в своем топографическом кретинизме. Вот ведь готова была поклясться, что две рябинки у края поляны те самые, а поляна совсем не та. Вчерашняя была полна красивых рыжих лисичек и крупных волнушек, которые были окружены зеленым ковром травы. А на этой и трава вся пожухлая и помятая, словно на ней стадо кабанов резвилось, и из грибов – одни мухоморы, да и тех пять штук. Даже похлебку врагу не сваришь. Я вернулась на знакомую тропинку, и вскоре впереди замаячила избушка, почти успевшая стать мне родной. Я ускорила шаг. Несмотря на то что лес уже не казался таким зловещим, как в начале пути, задерживаться здесь не хотелось.

Кот ждал меня на крыльце.

– Явилась не запылилась! – для острастки проворчал он, бросив одобрительный взгляд на содержимое корзинки, которую я ему предъявила. – Что так долго? Еще выварить толком надо, а время уже к полудню. Того и гляди, Илюшка заявится.

– Избушка же ему сказала, чтобы к вечеру приходил, – возразила я.

– А если ему невтерпеж?

– Ничего, обождет, – отмахнулась я.

– Чай, не помрет до вечера, – зашлась мелким смехом избушка.

Но медлить я не стала, быстро взбежала по ходившим ходуном ступенькам и прошла в горницу. Кот подсказал, где стоит кадушка с водой из русалочьего озера. Видимо, отвар пользовался дикой популярностью среди местного богатырского населения, потому что кадушка была пуста на три четверти.

– Ничего, хватит, – обнадежил меня кот, когда я поделилась с ним своими опасениями. – В самый раз на одну порцию. Теперь достань горшок из-за печи, – распорядился он, придирчиво перебирая добытые мной желуди и кору. – Так, теперь ступку возьми вон в том уголке.

– Это еще зачем?

– Корешки сперва в порошок растереть надобно и только потом в отвар добавить, – научил Варфоломей.

Через полчаса все компоненты были брошены в горшок, а сам горшок отправился в печь.

– Вот и ладненько, – повеселел кот. – Будет Илюхе отварчик. А пока Ягу из тебя делать будем.

Я огляделась в поисках пакета с маскарадными прибамбасами.

– Мне, значит, не доверяешь? – смертельно оскорбился Варфоломей, когда я вывалила на стол парик-мочало, челюсть-экскаватор и перчатку-лапу.

Памятуя о волчьей челюсти, которую он сосватал Василисе, я поспешно засунула в рот гигиенически чистую челюсть, переданную мне магистрами, и, извиняясь, проклацала:

– Прош-ти, Варфи-шек, но та-ко-ва воля на-щаль-штва.

Кот трагически вздохнул и не преминул заметить:

– Волчья-то пасть понадежней будет. Она Василису так изуродо… – Он осекся и воровато отвел глаза.

– Хо-шешь шка-зать, што шей-шас я ижуро-дова-на не беж-надежно? – засмеялась я и чуть не подавилась челюстью. Тут уж мне стало не до смеха, и я вынула челюсть и с задумчивостью повертела ее в руках. – Хочешь сказать, на меня Илюша может клюнуть?

– Ты, главное, его предупреди, чтобы отвар сразу не пил. А то мало ли что приключится! – съязвил кот, сверкнув глазами.

– Не на-до мне таких при-клю-щений, – перепугалась я, поспешно вставляя челюсть обратно. – Пушть у него ш други-ми приклюща-ется.

– Может, все-таки послушаешь мудрого кота? – с надеждой мяукнул Варфоломей. – Может, все-таки старая проверенная волчья пасть?

Я с решимостью замотала головой и выпучила глаза: челюсть у меня во рту перевернулась и встала поперек горла, перекрыв дыхание.

– Что? – перепугался кот, глядя на мои вытаращенные глаза.

«Умру во цвете лет позорной смертью, задохнувшись бутафорской челюстью», – заметались в голове мысли. И так мне стало себя жалко, что я судорожно сглотнула подступившие к горлу рыдания и тем самым вытолкнула челюсть. Описав дугу, та плюхнулась на середину горницы, по инерции пролетела через весь пол и исчезла под лавкой. Откашлявшись, я в раздумьях покосилась на лавку.

– Забудь, – затараторил кот. – Вишь, с ними одни неприятности. Вот пасть волчья, проверенная…

После взгляда на пасть размером с колесо я уже не колебалась и встала с места, полная решимости.

Варфоломей обежал меня спереди и перегородил лавку.

– Дай достану, – шикнула я.

– А может, все-таки… – не унимался кот, с мольбой глядя на меня.

– Не может, – отрубила я. – Не мешай.

Кот не сдвинулся с места, только воровато отвел глаза и тихонько мяукнул.

– Тамммышшш…

– Что? – не поняла я.

– Таммышшш! – надрывно провыл кот.

– Да что ты воешь, – рассердилась я. – Нашел время! Того и гляди, Илья нагрянет и в дверь начнет молотить.

– Тамммышшш! – в отчаянии протрубил Варфоломей.

– Да ну тебя! – разозлилась я и опустилась на колени с твердой решимостью достать челюсть из-под лавки.

– Немнадоу! Тамммышшш! – Кот взъерошил шерсть и не тронулся с места.

– А ну брысь! – шикнула я, сдвинула кота в сторону, запустила руку под лавку и почти сразу же нащупала что-то мягкое.

– Тамммышшш… – отчаянно проскулил Варфоломей.

Надо же, а у мягкого есть ниточка…

– Похоже, я нашла веретено! – пришла к логическому выводу я и с упреком заметила: – Не больно-то хозяйственная твоя Василиса, раз у нее веретено под лавкой пылится.

– Этамммышшш… – в панике прошелестел кот в тот момент, когда я выудила веретено за веревочку на свет и высоко подняла руку, чтобы поближе рассмотреть предмет прядения, о котором я столько слышала из сказок, но никогда не видела.

Очередное «тамммышшш» Варфоломея оборвал мой дикий вопль.