Читать книгу - "Граф - Василий Горъ"

Еще через миг, углядев разницу в оружии, я облегченно перевел дух, сообразив, что ерзиды просто прибарахлились в Морийоре…

— А что это они одеты одинаково? — дождавшись, пока дозор скроется за поворотом, еле слышным шепотом спросил меня Клешня.

Я объяснил. Затем увидел основную группу степняков, появившуюся на дороге, и нехорошо оскалился: эти ТОЖЕ были одеты одинаково. И… двигались не лавой, а в каком-то подобии строя!

— Из них старательно делают армию… — подчеркнув интонацией слово 'старательно', буркнул Клайд. — Мне это не нравится…

Мне тоже не нравилось. Даже очень: между пусть огромной, но недисциплинированной ордой и такой же огромной, но уже обученной армией была существенная разница! Приблизительно такая же, как между жизнь и смертью…

'Берем тыловой дозор. Двух воинов — живыми…' — стряхнув с себя оцепенение, жестами приказал я, выпутался из лямок наплечного мешка, опустил его между корней дерева, за которым прятался, огляделся по сторонам и, с облегчением увидев поблизости подходящий голыш, шустренько вывернул его из земли.

Клайд сделал то же самое, а Фланк Узел, Инарт Дрын и Дитан Тощий торопливо набросили тетиву на луки.

Смотреть, как они распределяют между собой будущие цели, не было необходимости, поэтому я плавно перетек на несколько шагов вперед и, спрятавшись за деревцем, стоящим всего в десятке локтей от дороги, принялся старательно обматывать камень прихваченной из мешка чистой нижней рубашкой.

В отличие от головного, тыловой дозор ехал рысью. И в лес вглядывался не так усердно. Точнее, почти не вглядывался: воин, двигавшийся первым, смотрел в небо, любуясь полетом ястреба, пара, следующая за ним, что-то жевала, а последние двое раз за разом демонстрировали друг другу какие-то хитрые комбинации из пальцев — судя по постоянно меняющимся выражениям лиц, во что-то играли.

'Первый — мой…' — жестом показал я Клайду, поудобнее перехватил голыш и, дождавшись, пока будущий подъедет поближе, от души размахнулся.

Удар камнем в шлем получился что надо — ерзида, наблюдавшего за вольной птицей открыв рот, вырвало из седла и отправило в короткий, но весьма красивый полет к земле. А у Клешни бросок не получился: один из оголодавших степняков, схлопотав удар в нижнюю челюсть, всплеснул руками и рухнул с коня на собственный затылок. Да так неудачно, что свернул себе шею!

'Будет больше тренироваться. Намного больше…' — мысленно пообещал себе я, вылетел из-за дерева и, в несколько огромных прыжков добежав до коня своей жертвы, успел схватить его за уздечку до того, как он сорвался в галоп.

Удержал, убедился, что и остальные кони под контролем, затем бросил повод подоспевшему Горену и метнулся к поверженному степняку.

Тот дышал. И, как ни странно, был в сознании. Хотя и смотрел на мир мутным и ничего не понимающим взглядом.

Нижняя рубашка, использованная в качестве средства, заглушающего звук удара камня о железо, пригодилась и тут — сорвав ее с камня, я скрутил ее в кляп и засунул его в пасть ерзиду. После чего отодвинулся в сторону, дал Клайду его связать и, вскинув над собой правую руку, подал знак 'уходим'…

…Если бы не необходимость как можно быстрее вытащить из Алемма леди Галиэнну, мы бы вырезали всех преследователей до единого: страшные противники в степи, в лесу они двигались, как коровы по льду. И приблизительно так же ориентировались. Увы, времени на развлечения у нас не было, поэтому, дважды сдвоив следы и крайне жестоко обрубив 'хвост', мы пробежались по воде вверх по течению небольшой речушки и, 'мостом' взобрались на нависающую скалу и, не оставив ни одного следа, растворились в чаще.

Ловушка, оставленная около места подъема, не сработала — видимо, степнякам и в голову не пришло, что на эту скальную стенку в принципе можно взобраться. Или они не смогли догадаться, что для того, чтобы не оставить на скале влажных следов, все время, пока мы двигались по воде, двое моих воинов ехали на плечах своих товарищей. Вторая, которую Бродяга поставил в буреломе, в котором мы запутали следы чуть позже — тоже. И я, уверившись, что преследователи отстали, устроил небольшой привал…

…Не успел я Клайд опустить ерзида на землю и выдернуть кляп из его рта, как степняк, до этого момента изображавший беспамятство, попытался откусить себе язык. И не успел совсем чуть-чуть: как только моя многострадальная рубашка отправилась в полет к земле, ее место занял черенок прочной дубовой ложки. А затылок несостоявшегося самоубийцы сотряс тяжеленный подзатыльник:

— Не балуй, а то разозлимся…

Трусом воин не был, поэтому, придя в себя после удара, злобно сверкнул глазами и насмешливо скривился.

Презрение к боли, старательно демонстрируемое им, мы проигнорировали. Я — потому что ковырялся в своем мешке в поисках футляра с иглами, а остальные — так как нисколько не сомневались в том, что мне удастся его разговорить.

— Я - Аурон Утерс, граф Вэлш. Или Клинок его величества Вильфорда Бервера… — добравшись до искомого, негромко сообщил я. — Человек, которому дано право карать от имени короля. Ты и твои сородичи УЖЕ принесли на землю Элиреи смерть, поэтому я вправе отплатить вам тем же…

Степняк равнодушно пожал плечами — мол, я воин, и мне ли бояться смерти?

— Что бы победить врага, его нужно узнать… — присев перед ни на корточки и вытащив из футляра первую иглу, продолжил я. — Поэтому сейчас я начну задавать тебе вопросы…

— Я не от-е-у и-и а о-ин… — промычал он.

— Ты ошибаешься! — усмехнулся я и поставил первую иглу. — Сейчас ты лишился возможности кричать…

Ерзид дернулся, но безуспешно: вырваться из клешней Клайда, да еще будучи связанным, было невозможно.

— Теперь ты почувствуешь все нарастающую боль, которая в какой-то момент станет такой сильной, что ты проклянешь миг, когда родился…

Степняк фыркнул, презрительно скривился и… застыл, прислушавшись к своим ощущениям.

— О, его проняло… — хохотнул Бродяга, подтащивший откуда-то здоровенный обломок сушняка, дабы я мог сесть.

Удобно устроившись на деревяшке, я вытянул ноги, гудящие после многочасового бега, положил рядом ненужный футляр и устало вздохнул:

— Пока ты в состоянии нормально соображать, опишу круг вопросов, которые меня интересуют. Первый касается так называемых 'лайши': я хочу знать все, что ты когда-либо слышал о советниках Алван-берза. Второй — чуть посложнее: мне нужно, чтобы ты рассказал мне о том, что изменилось в твоей жизни после их появления в Степи. Ну, а третий — одна сплошная болтовня: меня интересуют все ваши обычаи, так или иначе связанные с войной… Да, кстати, для того, чтобы ты не строил далеко идущих планов по моему обману: я ЧУВСТВУЮ, когда мне лгут. И наказываю за это…

Ерзид, к этому предложению уже погрузившийся в бездну боли, выгнулся дугой и захрипел.