Читать книгу - "Дурочка - Ульяна Островская"

Ясновидящие ругались, не любили разбирать рукописные тетрадки, а мне все равно, честное слово. Думаю, потому что до первого переноса у меня не было навыка чтения печатных букв, а у них обеих был. Их сильно раздражали чужие каракули. Но почерк и особенности написания тоже о многом говорят, – тихонько думала я.

В результате скромная ученица Савельева перечитывала одно и то же несколько раз, повторяя то, что не захотела сразу принять Марфа. Ничего, зато знать будет наизусть и вспомнит при необходимости.

Ей, конечно, с одной стороны проще, теперь уже наши общие знания теории ложились на полученную базу в свое время.

С другой – какую-то информацию она действительно не принимала, не могла. Вбитые накрепко знания среднего медперсонала огораживали, как красными флажками, определенную территорию. А дальше якобы ей хода нет, только тем, кто окончил институты. Она сама это поняла и сформулировала. Теперь ее интересовала одно – сможет при собственном вселении преодолеть внутренний барьер или нет.

«Марфочка, это зависит от твоего будущего возраста, – рассуждала младшая ясновидящая».

Думаю, о своем пути Аиша тоже размышляла. На высоте двух-трех метров бегала, а чуть выше – нет, боялась. У меня такого барьера нет, если нет ветра в помещении. Чего бояться-то?

Мое ментальное восприятие позволяло в и д е т ь весь организм, основные руны сами разворачивались, масштабируя и уточняя уже без моего вмешательства.

Учеба на пересылке привела все в систему, разложив по полочкам.

В том числе общие знания, полученные от Марфы при переносе: теория и практика фельдшера нашего мира. Здесь всех, кто лечит без применения магии, называют медикусами, основной штат лечебниц ими и укомплектован, целителей мало.

Затем основы исцеления, а это не маленько.

И далее так называемые аномалии – атипичные особенности, собранными целителями в аналогичных мирах.

Кроме того, я все же больше трех лет в сумме поработала с муляжами на пересылке. Да, не с людьми, с их очень качественными копиями. Но это практический ежедневный опыт, а в последний год по усложненной программе.

У старшей ясновидящей моя память все фиксировала, но обзорно, без практики с муляжами. И у меня сохранилась только память от встреч с реальными больными в ее молодости. Она многое помнила, особенно остро реагировала на запахи. Ее так учили в свое время для более точной диагностики, доступной сложной аппаратуры для анализа еще не было.

Кроме того, только недавно я поняла, как мне повезло с конспектами пятого курса. А главное – с самой памятью. Не знаю, может, потому что моя головушка изначально была пустая.

В госпитали и лечебницы меня не брали – еще не сдавала даже анатомию, уход за больными и гигиену в объеме первого курса, как будущие сестры милосердия. Пока учила на перспективу. Иван Андреевич, у которого я числилась помощницей, решил, что мне надо поторопиться и к зиме перейти на второй курс.

Получалось, за мою дополнительную учебу с утра до позднего вечера он и платил. Поэтому я не просто учила, а перепроверяла себя много раз, сколько хватало сил.

Добрую половину несложных предметов мне уже зачли, включая законодательство. В отличие от школьников, читающих конкретный параграф от сих до сих, я приучилась читать все полностью еще дома, а тут продолжила. Имея за спиной взрослых ясновидящих с их навыками систематизации, не выглядывала из маленького окопчика, а пыталась залезть на горку, осматривая все доступные мне окрестности.

И еще остались предметы, имеющие отношение к основам запрещенного мне прежде исцеления, логика, этикет, латынь, магия гигиены в быту и спецкурс «Подданные Российской империи».

Ну и физическая подготовка, именуемая гимнастикой.

С физическим развитием тела все-таки проще, прогресс уже заметен. Наш тренер-куратор глаз с меня не спускал, и «военка» на пересылке мне многое дала. Хотя не так легко привести в нужный порядок слабенькое тельце.

Если у деда я быстро набрала и вес, и рост, и умения, то Лексой оказалось все гораздо сложнее. С питанием в том числе. В имении мы ели каши и булки. Среда и пятница и так постные дни, а мясо от силы два раза в неделю, да и то куры и кролики… маловато.

В школе кормили гораздо лучше, но у меня никогда не было семьи, и думала о мальчишках, своих братьях, о родителях и Каське с теплотой и тревогой.

Была бы возможность учиться поближе, я бы вернулась.

Первую зарплату тут же отнесла в банк полностью. Приписала: «вам на лечение и питание». Больше текста не вошло. Не знаю, что они подумали, надеюсь на здравый смысл мама.

Обычное письмо идет