Читать книгу - "Орлиная гора - Инна Живетьева"

Герок обернулся: княжич Эмитрий смотрел на него требовательными серыми глазами. Вот шакалья задница, что за служба досталась: мальчишку под охраной вести. А мальчишка-то правильный, по всему видно. И, считай, сирота – князь Дин не в бою, так на плахе голову сложит.

Отошли в сторону, к небольшому лесочку. Хлюпнуло под ногами – река постепенно наступала на опушку. Серая птица с шумом взлетела с куста, понеслась в сторону заката.

– Капитан, это ведь из-за меня напали. Я же узнал их… Отправьте меня отдельно, с людьми короля. Ну не сбегу же. А тут вон семьи. Зачем им под пули? Вдруг Герман решится еще раз?

Герок закряхтел про себя. Мальчишка, что он понимает.

– Нет. У меня слишком мало людей.

Наверное, Эмитрий ожидал отказа, глаза у княжича стали как у уставшего волчонка. Павел снова помянул шакала и неловко постарался утешить:

– Не думаю, что тебя хотели убить. Скорее – просто отвезти к отцу.

– Но я бы тогда все рассказал про Пески.

– Ну и что? Если князь Дин пожертвовал службой сына, значит, Герман ему нужен. Тебя капитан не тронул, сможет оправдаться: пытал княжича Торна и для твоего блага. Думаю, если бы удалось тебя захватить, Герман был бы даже рад, начни ты сопротивляться. Пришлось приструнить строптивого мальчишку, вот он и озлился, наговаривает на честного, верного служаку.

Эмитрий брезгливо повел плечами.

Княжич ушел, а Герок все стоял в кустах, задумчиво хлопая себя по шее – комары не собирались упускать удобный случай. Нужно отправить гонца к королю, пусть вышлет отряд, если сможет. Хотя сейчас все на счету. Поторопиться бы, но обоз!

Когда Герок уезжал, под мятежниками было уже четыре провинции у юго-восточных границ. Шакалья задница, как же много оказалось недовольных! Прижимать князей еще король Горий начал, сын продолжил, укоротил их вольницу, напомнил о вассальной клятве. Вот и аукнулось теперь. Три провинции мятежники без боя взяли, сами князья королевские шевроны и галуны сняли.

Нужно торопиться! Лето в разгаре, не успеют до осени – у мятежников останутся лучшие, урожайные земли. А это – голод. Разве что северяне помогут. Но их король слишком осторожен, не посмотрит и на то, что дочь за Эдвина отдал.

Герок шлепнул по лбу, придавив пару кровососов. Шакалья задница, и это еще называется – повезло! Не вскройся заговор, мятежники бы уже штурмовали столицу. А королевская семья была бы мертва. Нужно торопиться, а у них четверо раненых и измученный пытками мальчишка. Как только выдержал! А теперь еще из-за дружка мается да из-за капитана своего.

Комары налетели целой тучей, и Герок, раздраженно отмахнувшись, пошел к стоянке. Гонца он все-таки с утра отправит. И надо спросить у Александера, не присовокупит ли тот послание князю Торну.

* * *

Темка вытянулся на кровати, уронил руки вдоль тела. Он не позволял себе лечь, пока не устроили всех раненых. И пока не зашел к Александеру. Плохо дело – задета кость. Послали за лекарем, да какой умелец в таком маленьком городишке? Еще двоих – из гарнизона Торна и королевского солдата – зацепило слегка, с такими ранами и Дарика справится. А вот четвертому совсем не повезло, крови много потерял; бело-пурпурный мундир стал одного, красного цвета.

Митька задернул штору. Под окном стояла телега, накрытая рогожей. Трактирщик скорбно качал головой, когда повозку загоняли на хозяйственный двор, но Темка видел, какие недовольные у него глаза: день предстоял жаркий. Друг сел на стул задом наперед, положил руки на спинку и уперся подбородком. Солнце, пробившееся в узкую прореху, перечеркнуло зеленый мундир.

– Через пять дней будем в Турлине, – голос у Митьки усталый.

Темка понимал: чем ближе столица, тем скорее княжич Дин пройдет знакомыми коридорами дворца – под любопытными, презрительными, жалеющими, высокомерными взглядами – и встанет перед королем.

– Ты уже решил? – не выдержал Темка.

Митька прикрыл измученные, покрасневшие глаза. Кажется, он исхудал за один день, мундир болтается, как на вырост сшит.

– Знаешь, если я отрекусь, тот нож, родовой… Который теперь у тебя… Это будет нечестно.

Его прервал легкий стук в дверь. Вошел капитан Герок, глянул на окно:

– Княжич Артемий, я бы советовал похоронить ваших людей здесь.

Темка кивнул:

– Вы не могли бы позвать сержанта Омелю? Или распорядитесь сами, капитан.

Усталость навалилась, точно мешок с зерном, придавила к кровати, не давая вздохнуть.

Дверь за капитаном закрылась. Митька опустил голову, уперся лбом в скрещенные руки.

* * *

Низкий голос священника наполнял маленькую душную церковь. Огоньки свечей качались и дробились в глазах. Темка сглотнул, но расстегнуть тугой ворот мундира не решился.

Перед статуей Матери-заступницы положили нож, насыпали на лезвие порох. Пусть будет добр к погибшим суровый дух воинов Росс, примет их под свое покровительство на пажитях небесных, как оберегал на земле. Пусть Олень донесет души тех, кто присягал его роду, до калитки Сада.

Княжич нашел взглядом капитана. Александер опирался на плечо жены, мундир, накинутый на одно плечо, скрывал перевязанную руку. Шурка стоял подле отца, покусывая губы. А ведь чуть в сторону пуля – отпевали бы сейчас и капитана. Духота в церкви стала просто невыносима; у Темки тошнота подкатила к горлу, закачало, как на телеге.

А ведь это был – первый бой.

* * *

Теперь Александер тоже ехал в фургоне. Темка слышал, как стонал во сне капитан, видел, какое становилось лицо у Дарики, когда она перевязывала мужа. Лисена почти все время молчала и смотрела на отца испуганными глазами.

Герок не давал передышки: поднимал затемно, а ужинали при свете костров. Быстро промелькнули две короткие Березовые ночи, дробился топотом копыт третий день. Если королевский капитан и дальше будет так подгонять, то завтра с утра подъедут к Турлину.

Темка пересел ближе к молодому солдату, правившему лошадьми, окинул взглядом дорогу. Митька нашелся в голове колонны, Герок больше не разрешал удаляться от отряда. Княжич Дин пристально вглядывался вперед, туда же смотрел и капитан Павел. Темка привстал.

Из-за поворота показались всадники в белых с пурпуром мундирах. Хоть бы с ними ехал лекарь! Темка зашарил взглядом по королевским солдатам. Вон, есть кто-то в темном. Хотя цвета не лекарские и посадка странная. Непонятный всадник вырвался вперед, помчался навстречу. Короткий шлейф амазонки распустился за плечами, упала на спину шляпка, открывая свитые в высокую прическу русые косы.

Мама!

– Ма-а-ма-а-а!

…Так уютно, когда голова лежит на теплых коленях. И даже тряска фургона кажется легким покачиванием.

– А папа?