Читать книгу - "Договор с демоном - Сара Риз Бреннан"

Другой мальчуган, совсем кроха, забрел Мэй под ноги.

— Ого, — вырвалось у нее. Она ничего не имела против малышей, но лично ни с одним из них знакома не была и воспитанием детей не интересовалась.

Голубоглазое дитя с золотыми кудряшками (судя по прилипшим к губам травинкам, оно только что подкрепилось подножным кормом) вновь атаковало ее колено — видимо, рассчитывая напором устранить преграду, — и очень удивилось, получив легкий ответный толчок.

— Это Тоби, — произнес Алан у Мэй над ухом — она аж вздрогнула, почти забыв, что он шел сзади. — Младший в семействе Дэвисов. И жуткий спиногрыз.

Каждое слово было сказано таким умилительно-ласковым тоном, что Мэй невольно обернулась, а Тоби засмеялся. Алан смотрел не на нее, а на ребенка, и от улыбки его узкое лицо озарялось, как развалины Тинтагеля.

— Вечно сбежит из манежа, а сестра потом с ума сходи… Верно, чертенок?

Тоби просиял широкой, чуть сумасшедшей, как у всех детей, улыбкой и призывно поднял ручонки. Алан тут же подхватил его, и мальчик прильнул к нему — голова под головой, угнездившись на сгибе локтя.

— Ух! Вижу, ты любишь детей, — произнесла Мэй, которую приятно озадачила эта картина. Алан с ребенком на руках вызывал не меньшее восхищение, чем целая корзинка котят в чепчиках, да и Тоби вел себя смирно. Мэй поймала себя на мысли, что малыши — это не так уж плохо. Наверное, поэтому — догадалась она — женщины охотнее выходят за тех, кто ладит с детьми: они будут не прочь завести своих.

— М-м? — переспросил, разомлев, Алан. — Ну да, они ничего.

Через миг Тоби заизвивался. Алану пришлось припасть на одну ногу, чтобы ссадить ребенка и сесть рядом, держа его под мышкой. Тот потянулся к чему-то блестящему у Алана в рукаве. Алан вытащил нож и щелкнул пружиной — освободить лезвие. Потом зажал острие между пальцами — подальше от цепких ручонок — и стал вертеть рукояткой, которая тут же засверкала в магическом свете.

— Опа! — Алан втянул лезвие и улыбнулся, а малыш засмеялся в ответ — то ли нож его развеселил, то ли улыбка. — Ник тоже когда-то таким был, — добавил он и погладил мальчика по волосам.

Мэй присмотрелась к его детской мордашке — огни Ярмарки плясали на золотых кудрях, отчего те туманно сияли, словно нимб. Трудно было вообразить Ника похожим на этого ангелочка.

— Таким — в смысле, милашкой? — неуверенно спросила Мэй. Она подумала, что Алан обидится, но он только рассмеялся.

— Нет. Зато он был моим.

Тоби рывком устремился к ножу. Алан его удержал.

— Ну уж нет, у меня не порежешься, — известил он, спрятал нож в карман и развернул малыша лицом к себе. Тоби важно на него посмотрел, а через миг в пухлых пальчиках оказалась линза Алановых очков. — Кстати о родственниках: пора вернуть тебя семейству. Пошли, карапуз.

Он снова встал с малышом на руках, взявшись за край стены для опоры. Его глаза обратились к Мэй.

— Хочешь танцы посмотреть? — спросил он с озорной улыбочкой, которая предназначалась ей одной. — Я догоню.

— Ну-у… — протянула Мэй — слишком уж бестактно было бы признаться, что она готова бежать туда со всех ног.

Улыбка Алана стала издевательски-многозначительной.

— Повеселись там, — напутствовал он и заковылял прочь, на ходу дискутируя с Тоби по поводу принадлежности очков. Мэй улыбнулась ему вслед, после чего отправилась по величественным развалинам к той части замка, которую вымостили для туристов — брусчатка была гладкой и на современный лад ровной, как дорога из кирпича. Даже ее серебрил чудесный свет ярмарочных огней, так что она казалась дорожкой лунного света на воде. И вела она к волшебству.

Мэй знала, куда идти. Пение манило ее сквозь шум моря. Она пошла на зов музыки и очутилась там, где развалины замка почти надвое делила расщелина, промытая рекой — ее воды срывались с обрыва в море, где с пеной разбивались о прибрежные скалы.

Поперек расщелины был протянут мостик, который тоже сверкал от фонариков, как паутинка на рассвете. Казалось, он может лопнуть в любую секунду.

На этой ниточке через пропасть кружились четыре пары.

* * *

Ту девушку Мэй увидела сразу. Син, конечно, снова заводила в танце. В прошлый раз, с венком из алых цветов на голове, она казалась ярким лесным духом, а сейчас словно родилась из морской пены. На ней было белое платье — такое легкое, что ночной ветер пускал по нему рябь и заставлял облегать тело, и такое тонкое, что сквозь ткань почти проглядывала смуглая кожа. В волосах искрились серебряные ленточки, а подол юбки, изрезанный на тонкую бахрому, разлетался и льнул к ногам.

Она порхала легко, как пушинка, и держала идеальное равновесие даже на шатком мостике через воду, хотя канаты вздрагивали при каждом касании ее ног. Танцоры-юноши были в черном, словно тени ярко одетых партнерш, но никто не вызывал того восхищения, как Ник месяцем раньше.

Девушки в красном, желтом и голубом тоже казались тусклыми тенями рядом с яркой Син.

Над головой у Мэй качались фонарики. Она подняла глаза — блеснула сталью проволока, на которой они держались, — и посмотрела вниз, вдоль оголенных светом скал обрыва. Они были неровные, ребристые, жуткие на вид и тянулись чуть ли не милю. У Мэй, несмотря на радостное волнение, засосало под ложечкой.

В свете Ярмарки море приобрело необычайный, прозрачно-бирюзовый оттенок. «Наверное, здесь какая-то особая магия», — подумала Мэй.

По обе стороны пропасти стояли и пели люди. Их голоса то взмывали вверх вместе с девушкой в белом, которая порхала легко, как цветок, и приземлялась на тот же трос подобно акробату. Зрители горячо шептались на фоне ледяного шума волн. Девушка застыла на месте, но представление не потеряло зрелищности: ее темные волосы с серебряными ленточками струились на ветру, словно флаг тени и света. Затем она опустила руки, которые до того держала над головой триумфальной аркой, и, заканчивая выступление, попросту ушла по канату легче, чем по улице. Прыжок — и танцовщица очутилась на краю пропасти лицом к Мэй.

— О, это ты, — сказала Син с Ярмарки Гоблинов, сверкнув темными глазами и белозубой улыбкой. Она была ослепительна. Мэй оглянулась посмотреть, кому предназначалось приветствие, и не увидела ничего, кроме руин да ночного моря.

— Ага, — выдохнула она, не веря своим ушам. — Это я.

Внимание Син было как луч прожектора. Она улыбалась, и целый мир делался ярче, насыщеннее, словно намекал на скорую метаморфозу.

— Я надеялась тебя снова встретить.