Читать книгу - "Время выбора - Андрей Васильев"

Тебе просто не повезло, приятельница. Не встреть я Николая и его напарницу, может, все сложилось бы немного по-другому. Нет, отказал бы тебе в любом случае, ты же пришла сюда за чьей-то головой, а я ни разу не рыцарь, свою жизнь ради прекрасной, тем более малознакомой дамы на кон сроду не поставлю. При этом я бы тебя все же выслушал, может, совет какой дал. Но не сложилось, и ты стала просто наглядной демонстрацией того, что я на самом деле соблюдаю те требования, которые отдел выставляет к обитателям Ночи. И это не прогиб, как может кто-то подумать. Это рациональное использование возникшей ситуации и подручного материала.

Плюс мне сейчас куда нужнее побеседовать с Нифонтовым, чем с тобой. Он зацепил хвостик ниточки, ведущей к слуге Кузьмы, что одновременно важно и здорово. И я желаю знать все детали, включая самые мелкие и на вид незначительные, причем чем скорее, тем лучше.

– Я не понимаю, что вы имеете в виду, Александр, – холодно сообщила мне Альбина. – Какое уголовное право, о чем вы? Все проще. Вы понравились мне как мужчина, и я хочу, чтобы вы про это знали. Что вы так смотрите на меня, девушка? Да, так случается. В вашем возрасте подобное, возможно, кажется верхом глупости и полнейшим отсутствием самоуважения, но мне давно не двадцать и даже не тридцать. Чтобы сорвать последние сладкие плоды с древа познания, приходится быть откровенной, хоть подобное и идет вразрез с общепринятой моралью.

– Н-да, – сказал Николай, которого, похоже, немного смутила речь Белозеровой. – Жень, давай заказывай уже. Чего ты зависла?

– Ага, – моргнула Мезенцева. – Мне вот салат с осьминогом, феттучине с курицей, латте и «Павлову». И еще тирамису! Все равно Смолин платит.

– Осьминог и курица? – с сомнением произнесла Альбина. – Хм. На мой взгляд, эти блюда не слишком сочетаются. Впрочем, вам виднее. Нет-нет, мне карта не нужна, я уже ухожу.

– И даже чаю не попьете? – невинно осведомилась у нее Мезенцева.

– Жень, хватит, – негромко попросил Николай.

– Славная девушка, – с очаровательной улыбкой сообщила мне Белозерова. – Вы ведь в курсе, Саша, что она к вам неровно дышит? Причем, похоже, давно. Думаю, вы когда-то между делом с ней переспали и про это мигом забыли, а она до сих пор ждет, когда вы наконец скажете ей те самые главные слова, которые должны были прозвучать еще тогда, в ту единственную ночь. А ждать – это трудно, особенно когда долго. Отсюда и вздорность поведения, и агрессия. Так что я не в обиде. На нее – не в обиде. Всего доброго!

Она встала, одарила нас еще одной улыбкой и покинула ресторанчик.

– Интересная женщина, – глядя ей вслед, отметил Нифонтов. – Во всех отношениях. С такой переспать – как медаль себе на грудь повесить.

– Все Людке расскажу, – буркнула красная, как помидор, Мезенцева. – Так и знай.

– А красиво она тебя вскрыла, – усмехнулся Николай. – Как консервную банку. Саш, а ты реально с Женькой… Ну?

– Да пошли вы оба! – рявкнула Мезенцева, вскочила со стула и выбежала из кафе.

– Жесткая стерва эта Альбина! – восторженно взвизгнула Жанна. – Сашка, если ты с ней спутаешься, я тебя не только пойму, но и одобрю. Только лучше не надо. Такая тебя прожует и выплюнет, уж мне поверь, я знаю. Пойду погляжу, как эта рыжая сейчас сопли на кулак мотать станет! Терпеть ее не могу.

И она устремилась вслед за Женькой.

– Так феттучине, салат и десерты вашей спутнице нести или нет? – невозмутимо осведомился у нас официант, все это время стоявший около столика. В силу своей профессии он, похоже, видал и не такие шоу, потому никакого удивления и любопытства на его лице я не увидел.

– Думаю, нет, – глянул вслед напарнице оперативник. – Если эта звезда свалила от дармовой еды, то обратно уже точно не вернется. Но мне кофе принесите, пожалуйста. Капучино. И тирамису, два. Только пирожные упакуйте в пакет, я их с собой заберу. Ну и «Павлову» тоже.

– Мне то же самое, – попросил я. – Здесь. Но без «Павловой».

– Ну, Сашка, ты орел, – хохотнул Николай, когда официант отошел от нашего столика. – А я все гадаю, чего Мезенцева с Викой общается только по служебным вопросам? Ну или на какие-то нейтральные темы. А оно вот что. Слушай, от тебя отделу сплошной вред, получается. То с девчонками нашими мутишь, причем со всеми сразу, то в историю мутную влипнешь, то вон со смежниками нашими какие-то дела крутишь.

– С какими смежниками? – удивился я. – Ты о чем?

– А Калинин? Кто с ним хороводится? – подмигнул мне Нифонтов. – А? И ведь дела-то не простые, а загробные. Или, скажешь, что это не ты?

Он достал смартфон, потыкал пальцами в экран и ткнул мне в нос фотографию, на которой гордый Стас стоял на фоне раскопанной ямы, в которой виднелись останки незадачливого чухонца. А на заднем плане, немного скрытый кустарником, и верно, стоял я. Надо же, сам не заметил, как в кадр попал.

– Слушай, ты еще мне на ногу браслет надень, вроде того, с которым несознательные граждане под домашним арестом сидят, – возмутился я. – И вообще, с тем не дружи, с этим не общайся. Не охренела ли ты, мамочка?

– Да дружи ты с кем хочешь, – не менее недовольно возразил мне оперативник. – Можно подумать, мне заняться больше нечем, как только за твоим моральным обликом следить. Ты же не просто так помог Стасу жмурика в лесной яме найти, верно? Надо думать, ты прежде с ним пообщался. В смысле – с усопшим. А подобные вещи уже в нашей компетенции.

– Скажи мне, каким краем к тебе и твоим коллегам относится финн-коммерсант, которого прижмурили отечественные бандосы? – без малейшего наигрыша поинтересовался у Николая я. – В какой точке бытия вы соприкасаетесь?

– Почем ты знаешь, так это или нет? – исподлобья глянул на меня Нифонтов. – Ты уверен, что его душа кого-то за то время, что тело лежало в ямке, не прокляла? Или в кого-то не подселялась? Не мне тебе рассказывать, на что способны призраки. Одна твоя подружка чего стоит. Кстати, она здесь?

– Нет, – мотнул головой я. – Ушла смотреть, как Мезенцева будет расстраиваться. Она ее очень недолюбливает.

– Найти бы того на том или этом свете, кто Евгению переваривает в принципе, – вздохнул Николай. – Характер у нее не сахар, что да, то да. Зато честная и смелая. Эти качества в наше время редкость.

Нам принесли кофе и десерты, правда, Николаю в аккуратном, запечатанном бумажной лентой пакетике.

– Ладно, давай сначала о текущих делах побеседуем, – предложил мне оперативник, высыпая в массивный бокал один за другим три пакетика сахара.

– Не вопрос, – согласился я. – Вычеркивай из посмертного списка художника, того, что Матвей Серебряный. Он больше не с нами.

– Ну вот, – раздраженно брякнул ложкой о блюдечко Нифонтов. – Еще один штрих к твоему портрету. Раньше сказать не мог? Это же не пустяк какой-то, а серьезная информация.

– Вот только-только прижмурили его со Стасом, – пояснил я. – А лесной покойник был гонораром за помощь в деле. И всем хорошо – ему, мне, тебе. Чухонцу мертвому тоже.