Читать книгу - "Мятежница - Оксана Гринберга"

Несмотря на ужасающее осознание того, что лорд Харт-Онде прекрасно понимает, кто я такая; знает, как меня зовут, потому что давно уже сложил одно с другим, сделал нужные выводы и теперь проявляет повышенное внимание к моей судьбе…

В этом месте в моих логических рассуждениях наступал ступор.

Мне не хватало исходных данных, чтобы сделать правильные выводы и принять нужное решение. Уверенна я была лишь в одном – в том, что не собиралась сдаваться и отдавать свою судьбу на милость местных Богов и лорда Харта-Онде.

Поэтому старательно ломала голову, пытаясь найти выход из ситуации.

Вернее, войдя в каюту и закрыв за собой дверь, скинула с себя одежду, оставшись в одной сорочке, затем забралась под одеяло за своей ширмой. Приглушила магический светлячок над изголовьем кровати и уставилась в темноту.

Корабль мерно покачивался, поскрипывая и покряхтывая на волнах, тогда как я старательно размышляла. Качка, к удивлению, меня больше не тревожила. Наоборот, успокаивала, пока я складывала в голове одно с другим, вычитала третье и делила на четвертое, чтобы раз за разом прийти к совершенно абсурдным выводам.

У меня постоянно получалось, что Райан Харт-Онде не такой уж и ужасный человек.

Он спас меня дважды – сперва защитил от эгранцев и надавал им таких тумаков, что с тех пор они больше не смотрели в мою сторону. Наоборот, стоило нам встретиться в общем коридоре или на прогулочной палубе, как шарахались от меня словно от чумной.

Во второй раз брейлорец спас мой разум от разрушения, убедив меня в том, что этот шторм никакой не шторм.

Выходило, он помог мне два раза и ничего за это не попросил.

Быть может, потому что лорд Харт-Онде – не такой уж и мерзавец?

С другой стороны, даже его безупречное поведение не умаляло тот факт, что по его прихоти меня выкрали из родного мира, держали взаперти в пансионе, где над нами издевался персонал и монахини из ордена святого Хроноса, а еще дурно кормили и постоянно избивали за свободолюбивые мысли.

Раз за разом пытались сломать мою волю, сделав из меня покорную рабыню для пожелавшего магически-одаренного ребенка господина. А то, что чувствовали потерявшие меня родители – об этом было страшно и подумать!

Но я постоянно о них думала и вспоминала. Пусть с момента похищения прошло уже больше пять лет, рана до сих пор болела, и мне казалось, что она не затянется никогда.

В том, что со мной произошло, пусть косвенно, но был виноват Райан Харт-Онде.

К тому же, пусть сейчас он вел себя благородно, я нисколько не сомневалась в том, что очень скоро он попытается заявить на меня права. Но я не собиралась ему уступать, решив, что буду противиться до конца.

К тому же, у меня найдутся те, кто встанет на мою сторону.

Мои новые друзья и новые знакомые.

Правда, Чарльза Рикотта я отмела сразу же – он мог разве что вылечить желудочные колики и успокоить беременных и нервных женщин, выдав всем по успокоительному. Нет, со своей мягкой интеллигентностью ему не противостоять мощному напору властного лорда с севера!

Зато я могла рассчитывать на помощь Теодора, хотя не представляла, что торговый представитель жестяной компании сможет сделать против брейлорского лорда.

Мне нужны были те, кто обладал определенным весом в обществе и сумел бы проникнуться моей ситуацией, а затем помочь.

Деккорт не подходил – ясное дело, он займет сторону брейлорца, так что не стоило и пытаться.

Лорд Петрам внушал мне подсознательное желание держаться от него как можно дальше. Миссис Ольсон могла разве что дать плохой совет по воспитанию детей, а Эстель Маларос, смотревшая на меня ревнивым взглядом, торжественно посоветовать катиться в ад.

Оставалось двое, кто мог бы мне помочь и у кого я могла бы попросить защиты - они имели определенный вес как в цильсийском, так и в связанном с ним антилийском обществе.

Один из них - молодой и революционно настроенный лорд Чейзвик, у которого было забавное имя – Персиваль, из-за чего в разговоре графиня называла его «милый Перси». Так вот, я могла пожаловаться милому Перси на угнетение свободных женщин властными мужчинами.

То есть, на угнетение меня лордом Хартом-Онде, понадеявшись, что цильсийский аристократ заступится за меня с такой же страстностью, с которой он рассуждал о свободе, равенстве и братстве.

Еще была графиня Лонтон, которая проявляла ко мне вежливый интерес и даже немого привязалась. Пусть не так сильно, как к своим собачкам, но мне казалось, что Бетелла Лонтон испытывала ко мне некую слабость, как к неразумному юному существу женского пола.

Быть может, мне стоит заручиться помощью графини?

К тому же, Бонни очень меня любит, и белый шпиц с голубым бантиком обязательно расстроится, если со мной произойдет что-то плохое.

На мыслях о Бонни и еще почему-то о совсем нестрашном лорде Харте-Онде я неожиданно задремала и проснулась уже утром, когда шторм и качка закончились.

Одевшись и быстро приведя себя в порядок, мы с близнецами решили выйти на прогулочную палубу, чтобы посмотреть на распогодившееся небо и успокоившееся море. Маргрет отправилась проведать Пруденс, тогда как мы очень скоро вырвались на волю.

Море уже не штормило - волны улеглись, зато вокруг нас все было затянуто туманом, из которого моросил мелкий и противный дождь. Ветер тоже задувал - холодный и резкий, кидая в лицо этим самым дождем, словно намекая, что нам надо поскорее вернуться в каюту.