Читать книгу - "Кошка Белого Графа - Кира Калинина"

Барышня вспыхнула до корней волос, затем сильно побледнела — и отпрянула, спрятав книжку за спину.

— Вы… вы… Какой вы!

Она развернулась и убежала в столовую — только юбки взметнулись с шелестом, словно осенние листья.

Военные опять засмеялись, но как-то неуверенно.

— Болван вы, Дегеринг, — сказал один, тоже с усами, но каштановыми. — Она ведь вам глазки строила.

— Тогда зачем без конца бегает к Джеручу? — фыркнул первый усач. — С утра раз десять!

— Меня капитан тоже, помнится, гонял с поручениями — то туда, то сюда, — пожал плечами другой, светловолосый и круглолицый. — Кавалер Джеруч секретарь ее высочества, барышня Кайса — фрейлина…

— Секретарь-иностранец! — возмутился четвертый участник игры, самый молодой. — Даже говорит с акцентом!

— Зато словом владеет лучше нас всех, — заметил обладатель каштановых усов. — Иной раз этак поэтично закрутит…

— Заносчивый выскочка! А то и шпион.

— Смотрите, при нем не ляпните, — остерег круглолицый. — Эйланцы народ горячий.

— И что он сделает? Вызов мне бросит? Я барон Хир-Дорт, потомственный офицер, секунд-лейтенат королевской гвардии, а он кто? Секритаришко!

— Не скажите, — пробормотал круглолицый. — Я видел, как он обращается с саблей…

В этот момент дверь, в которую барышня Кайса ходила за книжкой, открылась, и на пороге показался молодой человек в строгом темно-сером сюртуке. Очевидно, тот самый эйланец. Нет, настоящий ланн! Какими их рисуют на картинах и описывают в исторических книгах. Среднего роста, ладный, подтянутый. Черные глаза, оливково-смуглая кожа с золотистым оттенком, правильные черты лица, крупные ровно настолько, чтобы быть выразительными, но не грубыми. Наряди его в чешуйчатый доспех и островерхий шлем, посади на коня, дай в руку меч — и держись, Ригония!

Молодой человек направился к двери напротив.

— Кавалер Джеруч! — с притворным радушием воскликнул юный барон Хир-Дорт, вновь беря в руки карты. — Не желаете присоединиться?

Эйланец на ходу покачал головой, окинув офицеров взглядом, в котором чудесным образом соединялись кипучий темный огонь и арктический холод.

— Благодарю, барон, в другой раз.

— Кавалер! — вступил усатый Дегеринг. — Уважьте наше любопытство. Эйланцы слывут лучшими фехтовальщикам в Осиденне. Говорят, у вас даже нищий пастух, взяв в руки саблю, будет знать, что с ней делать. А вы владеете каким-нибудь холодным оружием?

— Кроме гусиного пера, разумеется! — хохотнул юный барон.

Лицо Джеруча осталось бесстрастным.

— Маркиз, не одолжите вашу саблю? — любезно обратился он к круглолицему.

Тот помедлил, потом, привстав, вынул клинок из ножен и протянул эйланцу рукоятью вперед.

— И вашу, виконт, — Джеруч одними губами улыбнулся Дегерингу. — Если позволите.

Здоровяк с ухмылкой подал кавалеру свое оружие. Но взгляд у него был напряженным.

— Благодарю вас, господа.

Эйланец отошел на середину комнаты, покачивая сабли в руках — приноравливаясь. Его движения стали мягкими и хищными, словно у горного барса, оружие казалось продолжением рук еще до того, как он сделал первый взмах, описав в воздухе плавную дугу сперва одним клинком, потом другим. А дальше сабли заплясали с легкостью солнечных лучей, и непонятно было, человек направляет их или они ведут человека за собой, заставляя выписывать телом сложные фигуры. Эйланец двигался стремительно и точно — и при этом практически не сходя с места. Только воздух свистел, прокатываясь по комнате.

— Что здесь происходит? — новый голос прозвучал негромко, но был полон ярости.

Кавалер Джеруч остановился мгновенно, словно у него в спине повернули ключик, а когда офицеры повскакивали с мест и вытянулись по стойке смирно, возвратил оружие его владельцам.

— Господа, благодарю за возможность размяться. Капитан!

Эйланец бросил взгляд в сторону дверей, затем покинул комнату.

Заскрипели сапоги, и вошедший отразился в зеркалах. Невысокий плотный человек, волосы с проседью, на плече — аксельбант.

— Ваше счастье, что мы в Ригонии! — глухо прорычал он. — Разжаловал бы из гвардии к темным богам!..

Молоденький барон открыл было рот, собираясь возразить, но под взглядом командира вытянулся еще сильнее, глаза его выкатились и обессмыслились.

— Вы для чего здесь посажены? — шипел капитан. — Оружие чужакам раздавать? Забыли, что за дверью — ее высочество? Хир! Пришлите мне Дельга и Тетинга, сию минуту! А сами во внешнее охранение, все четверо! Смените людей Видера. И зарубите себе на носу… Еще одна выходка — отправлю в Вайнор… пешком!

Капитан еще некоторое время распекал подчиненных, употребляя слова, которые не подобает писать в романах. А я тихой сапой пробралась под столик у дверей столовой. Хотя после всего, что только что приключилось на моих глазах, застольные беседы великосветского общества интереса уже не вызывали.

За дверями обсуждали политику. Какие-то земельные споры между Эйланом и Вайнором. Слышно было еле-еле, звучало много незнакомых слов и витиеватых оборотов, вкусные запахи мешали сосредоточиться на отвлеченных материях.

Я незаметно проскользнула обратно под диван, а оттуда, пока гвардейцы ходили туда-сюда, — в коридор. Пойду поищу кухню. Может, какой-нибудь поваренок будет так добр, что угостит красивую белую кошку хотя бы хлебушком.

— Ага, попалась! — усатый виконт вышел следом за мной. — Хитрая бестия!

Здоровенные ручищи сгребли меня и сжали, не давая вырваться.

— Оставьте, Дегеринг, — поморщился обладатель каштановых усов. — Мало вам неприятностей? Это же кошка самого…

— Вы правы. Это моя кошка.

Откуда взялся Даниш, я не поняла. За нами он не выходил и, по всему, должен был сейчас вкушать деликатесы в компании цвета вайнорской знати. Но какая разница! Я завопила и стала извиваться изо всех сил. Он же не бросит меня? Не оставит в лапах этого громилы?

Граф выглядел не таким опасным, как эйланский кавалер Джеруч; он был меньше, легче усатого Дегеринга и безоружен. Захочет ли он подставиться под тяжелый кулак виконта, или того хуже — под саблю, из-за кошки-оборотня, от которой и так сплошные хлопоты?..

Граф подошел и молча забрал меня из рук гвардейца — тот отдал беспрекословно. Я сразу бросила трепыхаться, но невольно зацепила когтем палец графа. Слышно было, как треснула кожа, ноздри уловили запах крови.

— Простите! — пискнула я.

— Мяу! — услышал он.

По моей спине прошлась теплая ладонь.

— Все хорошо, девочка, не бойся. Тебя никто не обидит.

Он утешал меня так же, как в первый раз, когда отогревал на руках в своей карете. Словно забыл, что я человек, а не кошка. И пускай! Не знаю, что сделал бы виконт — подпалил мне хвост, свернул шею или просто потискал и отпустил, но в его стальной хватке мне было страшно до колик… А сейчас, прижимаясь к груди Даниша, я чувствовала себя в безопасности.