Читать книгу - "Викториум - Владимир Ралдугин"

Дари первым обратил внимание на смешного попрошайку по имени Хузейфа. В вечно грязном тюрбане и рваных шароварах. В тот день лицо его был покрыто синяками, а на подбородке запеклась кровь.

— Эй, Хузейфа! — крикнул ему Дари. — Кто тебя так отделал? Неужели ты смог лишить чести чью-то дочь.

— Весело вам смеяться над низким Хузейфой, — шепелявя из-за выбитых зубов, затараторил попрошайка. — Лучше бы отрезали мне хороший кусок мяса.[14]Меня страшно обидели господа в европейских костюмах. Вот только были они урусами! Они говорили так же, как те, кого мы резали в сгоревшем доме!

— Мы резали, — рассмеялся Зафар. — Что-то я не помню тебя, Хузейфа, когда мы резали урусов.

— Я был там! — крикнул Хузейфа и тут же скривился от боли.

— Погоди-ка, — прервал его Дари. — Ты лучше расскажи нам о тех урусах, которые избили тебя.

Хузейфа затараторил в своей обычной манере. У него снова пошла кровь. Капли ее и слюны летели в лица ховейтатам. Те отодвинулись подальше от попрошайки. Но слушали его очень внимательно.

Примерно на середине сбивчивого рассказа Дари ухватил Хузейфу за рукав.

— Идем с нами, Хузейфа, — сказал он. — Расскажешь это одному эфенди.

Он поволок Хузейфу через рынок к дому европейских офицеров. Хузейфа сжался в комок. Почему-то он подумал, что вполне возможно его снова будут бить.

Лоуренс был в ярости. Он метался по своей комнате, слушая сбивчивый рассказ нищего Хузейфы. Попрошайка боялся на него даже взгляд поднять. Чутье, не раз спасавшее его на улицах Стамбула, подсказывало ему — один неосторожный взгляд и он лишится последних зубов.

— Опередили, — цедил сквозь зубы Лоуренс. — Чертовы русские сыграли на опережение. Пока я мотался в пустыню и болтал с Аудой, они действовали. Я отстаю теперь от них. А должен опережать!

— Значит, мы должны догнать их, — пожал плечами как всегда спокойный шериф Али. — И перегнать. Пускай они глотают пыль за хвостами наших верблюдов.

— Пока эту пыль глотаем мы с тобой, Али, — отрезал Лоуренс. Он снова повернулся к Хузейфе. — Что ты рассказал русским? Говори быстро и только по делу. Ни одного лишнего слова, пес.

Хузейфа решил, что сейчас слишком опасно обижаться на самые грязные поношения. Он собрал память в кулак — и слово в слово поведал Лоуренсу то, что рассказал проклятым урусам.

Лоуренс порылся в кошельке. Сунул в ладонь попрошайки золотую монету. Целых пять лир! Хузейфа тут же сунул ее за щеку. Там ее никто не найдет. Не станут же ховейтаты лезть ему в рот.

— Пошел прочь, — махнул ему Лоуренс. Хузейфа, низко согнув спину, удалился, не смея поворачиваться к эфенди спиной. Майор же позабыл о нем. Все мысли его сосредоточились на проклятых русских, опередивших его. — Али, ты срочно езжай к Ауде. Мне нужны его люди. Десятка два. Плати, сколько Ауда захочет. Пускай хоть купается в золоте! Но завтра, Али, его люди должны быть здесь, в Стамбуле!

— Ауда — жадный, — покачал головой шериф Али. — Поймет, что тебе нужны его люди, как вода, и мне не хватит десяти груженных золотом верблюдов, чтобы расплатиться с ним.

— Значит, сделай так, чтобы не понял! — рявкнул на него Лоуренс. — И где носит чертова Брауна, когда он мне нужен?!

— Я все время был тут, майор, — впервые подал голос Браун. — Что нам делать?

Лоуренс повернулся к нему. Уставился с удивлением на Брауна, сидящего в кресле, как будто впервые увидел. Сделал пару шагов. И обессиленно плюхнулся в кресло напротив него.

— Думать мы с тобой будем, Браун, — произнес Лоуренс. — Думать, пока остальные бегают и суетятся. В этом ведь заключается долг настоящего джентльмена разведки.

Шериф Али рассмеялся — и вышел из комнаты, плотно закрыв за собой дверь. Лоуренс очень не любил, когда ему мешали думать.

Рассказал мне все князь Амилахвари уже в посольстве. Мы вернулись туда сразу же. Князь прошел в свои комнаты — и пригласил меня следовать за ним. По дороге, у одного из слуг, Аркадий Гивич попросил графин холодного соку и льда. Пить, в самом деле, хотелось очень сильно.

Мы уселись в кресла у столика, на котором стоял графин виноградного сока и вазочка со льдом.

— Слушайте, Никита, и не перебивайте, — велел мне князь, делая маленький глоток сока. — Повторять не стану. Слишком уж много всего рассказал мне наш новый друг Хузейфа.