Читать книгу - "Осквернитель - Павел Корнев"

Секретарь строго взглянул на меня, я кивнул, но потом все же решил отстоять свою точку зрения.

– Проклятые наконечники слишком опасны, если они попадут не в те руки…

– Перестаньте! – шипящим смешком перебил меня секретарь его преосвященства. – Значимость этих артефактов сильно преувеличена.

– Вы полагаете?

– Да, полагаю! Решение принято, никакого вмешательства в расследование не будет! Это первое. – Секретарь откашлялся, сделал глоток воды и откинулся на спинку глубокого кресла. – Во-вторых, должен предостеречь вас от использования статуса официала без особого на то дозволения. Орден ценит оказанные вами услуги, но вместе с тем не может позволить бросать тень на свою репутацию. Это вам ясно?

Я сглотнул подкативший к горлу комок и ответил:

– Да.

– Тогда наша встреча окончена. И, будьте добры, сдайте перстень.

– Что, простите? – не веря собственным ушам, переспросил я.

– Если мы будем нуждаться в ваших услугах, получите его обратно. А сейчас – сдайте!

Стянутый с пальца серебряный перстень звонко цокнул о лакированную столешницу, и я покинул приемную. Уже в коридоре носовым платком вытер покрывшийся испариной лоб и выдохнул беззвучное проклятие.

Бесов коротышка! Отчитал как мальчишку!

Мелькнула мысль вернуться и свернуть ему шею, но я усилием воли заставил умолкнуть заворочавшихся в глубине души бесов.

Подумаешь, перстень! Куда больше волновало самоустранение ордена от поиска похищенных наконечников. Если Ференц Ольтер раскрутит эту историю, Джеку точно не поздоровится, а у меня осталось не так много влиятельных друзей.

Рыжему стоит помочь. Но как?

Я спустился переговорить с отцом Домиником, но тот ситуацию прояснить не смог. Только развел руками и налил подогретого вина.

– Сам ничего не понимаю, – признался монах. – Раньше все было иначе.

– Не то слово, – вздохнул я и, припомнив странного собеседника, спросил: – Кстати, вам не знаком высокий худой господин, страдающий артритом? Темные волосы с сединой, серые глаза, прямой нос с горбинкой. Встретил его в приемной.

Святой отец на миг задумался, потом покачал головой:

– Нет. Не припомню такого.

– Ладно, неважно, – махнул я рукой, допил вино и поднялся с придвинутого к камину табурета. – До встречи.

– Да хранят тебя Святые, Себастьян, – напутствовал меня на прощание отец Доминик.

– Это не повредит, – улыбнулся я и отправился на встречу с Джеком.

Выписать пропуск тот не забыл, поэтому караульные препятствий чинить не стали, но один из «серых сюртуков» все же сопроводил меня до рабочего кабинета Пратта и постучал в дубовую дверь.

– Войдите! – раздалось изнутри, и провожатый отступил в сторону, освобождая проход.

Я переступил через порог, и раскуривавший трубку Джек сразу понял, что известия у меня скверные.

– Не выгорело? – догадался он, выслушал последние известия и откинулся на обитую кожей спинку кресла. Задумчиво подышал на самоцветы многочисленных перстней, потер их об обшлаг камзола, придирчиво оглядел.

– Хреново, – кратко, но емко высказался рыжий и достал из буфета пузатую бутылку абрикосового бренди. Налил мне, плеснул себе. Выпил и, шумно выдохнув, спросил: – Ну и что теперь делать?

– А сам как думаешь? – хмыкнул я. – Если Ольтер разговорит фраера из Пурпурной палаты, а рано или поздно он его разговорит, и выяснит, что тот действовал в сговоре с твоим подчиненным, отправишься далеко и надолго.

– Думаешь, сам этого не понимаю? – прорычал в ответ Джек и с силой хлопнул донцем стакана о столешницу. – Делать-то что теперь?!

Я пригубил бренди, уселся на стул и выложил перед собой полученный от старой знахарки пакетик.

– Что это? – удивился Пратт.

– Отрава, – буднично пояснил я. – Разводишь в воде, капаешь на одежду или постельное белье жертвы, и дело сделано. Только сам не извозись.

– Ты совсем сбрендил, что ли? – подался ко мне Джек. – Ты понимаешь, на что меня толкаешь, Себастьян?

Предложенное решение проблемы мне и самому было не по душе, но другого выхода не оставалось. Чрезвычайная ситуация – чрезвычайные меры.

– С каких это пор ты стал таким чистюлей? – мрачно уставился я на приятеля. – Если вовремя не обрубишь концы, Ольтер тебя сожрет и не поморщится. К тому же речь идет всего лишь о справедливом возмездии, не забывай – именно этот тип угробил твоего человека.

– Который и сам был не без греха. – Пратт задумчиво забарабанил пальцами по столу и спросил: – Уверен, что все было именно так?

– Более чем.

– Ну что ж. – И Джек нерешительно прикоснулся к пакетику с отравой. – Этот мерзавец сам напросился, так?

– Так.

– Но, с другой стороны, не лишимся ли мы единственной ниточки к похитителям? Уберем его – и наконечников уже не найти, верно?

– Не факт, – качнул я головой. – Поверь, зацепок останется еще предостаточно и кое-какие из них придется оборвать, если не хочешь, чтобы они привели прямиком к тебе. Ты ведь не хочешь?

– Не хочу.

– Тогда избавься от свидетеля!

– А что потом?

– Потом? – Я задумался и уточнил: – Куда поместили покойников?

– В морг на площади Трех каналов. А что?

– Надо их осмотреть. Или тебе это неинтересно?

– Я в деле, – без колебаний решил Джек. – Но при чем здесь тела?

– Ты знаешь, никак не могу понять, каким образом похитители достали наконечники из сейфов, вот не сходятся концы с концами и все тут, хоть тресни!

– Есть такое дело, – кивнул Пратт, который не хуже меня знал, что одного-единственного прикосновения проклятого металла достаточно, чтобы выжечь неподготовленному человеку душу.

И каким образом тогда обычный чин Пурпурной палаты и не менее обычный «серый сюртук» провернули эту аферу?

Как им это удалось?

Как?!

– Никаких ведь особенных перчаток или щипцов они в хранилище пронести не могли? – спросил я.

– Нет, – ответил Пратт. – На входе всех обыскивают, слишком много людей в заговор пришлось бы вовлечь.

– Вот и я о том же, – вздохнул я и посоветовал рыжему приятелю: – Ты прячь отраву, прячь – пригодится. – Потом допил бренди и поднялся на ноги. – Ну, едем в морг?

– Едем, – решил Джек и, отбросив сомнения, сунул мешочек за обшлаг камзола.

В морге оказалось ожидаемо мерзко. Пронизывающий до костей холод, тяжелый трупный запах, уходящие в темноту лежанки с накрытыми грязными дерюгами телами. Когда приходишь сюда летом, контраст с уличной жарой кажется просто ужасным, но ты знаешь – стоит только подняться наверх, и могильный холод отступит, перестанет затягиваться вокруг шеи ледяной удавкой.