Читать книгу - "Охота на Улисса - Борис Георгиев"

– Да, правда. На чём я остановилась? Вот слушай дальше: «Но сегодня папу укусила, должно быть, какая-то муха. Он напророчил Рэю крупные неприятности, говорил даже, что «Грави» накличет бурю на биржах, а после будет тяжёлый земельный кризис. Я так и не поняла, почему именно земельный, а у Рэя боюсь спросить, он закатывает глаза, кричит и норовит поломать какую-нибудь мебель. С папой я их помирила, но оба до вечера ходили надутые, как два пузыря, и распрощались холодно. Странно… Они о каких-то пузырях ещё говорили… Начали о финансовых, а потом… Нет, ничего я не поняла из их разговора. Что же, посмотрим, кто был прав, но мне всё-таки хочется, чтобы на этот раз повезло Рэю, он всё это слишком близко к сердцу принимает, а папу хлебом не корми, дай предсказать очередной апокалипсис».

– Очередной что?

– Ты не знаешь слова «апокалипсис»?

– Нет, ну знаю, ты мне сама вроде что-то такое…

– Очень большая неприятность для всех сразу. Конец света. Катастрофа.

– А, ну да. Я уже вспомнила. Но действительно же Рэй оказался прав, и никакого конца света…

– Вот послушай теперь, что Арина пишет в тридцать третьем году: «…доели на ужин. Никто даже не заметил, что…» – ой, Иронька, что-то не то. А вот о кризисе: «Сегодня Рэй кис прямо с утра. Я думала, это он из-за вчерашнего ужина, но оказалось – всё хуже. Когда спросила, почему повесил нос на квинту, он буркнул: «Твой папаша прав оказался. Накаркал земельный кризис», – я даже не сразу вспомнила, о чём он, пришлось пролистать дневник. Ну да, теперь понятно, какое отношение пузыри имели к земле. «Грави» просто не в состоянии поставить столько баблов, сколько требует рынок, они растут в цене, а земельные участки – наоборот, падают. Вернее, не падают уже, потому что не стоят ничего. А тут ещё эти фрилэндеры…»

– Фрилэндеры? – перебила Ирис. – Кто это такие?

– Понимаешь, Иронька, данные у меня уж очень противоречивые. С одной стороны, получается – люди, захватившие пустующие никому уже не нужные земли, с другой – была организация с таким названием: «Фрилэнд», – пытавшаяся в тридцать четвёртом году остановить войну за землю. Не знаю, что с этой организацией произошло после, данных о Запрещённых Землях у меня нет.

– Так это правда?! Всё это безобразие за барьером происходит, на Запрещённых Землях?

– Да, девочка. Он поэтому и появился – барьер. «Грави», чтобы оградить граждан от посягательств, пришлось установить его по границам Запрещённых Земель. Но это много позже, в тридцать девятом, когда была построена Планетарная Машина и появилась «Грави Инкорпорейтед».

– Она же была уже! Ты сама говорила: «Грави то, Грави сё…»

– Нет, до этого компания называлась «Грави лимитед», в тридцать девятом году она была реорганизована, все граждане Земли стали её акционерами, каждый получил право владеть баблом…

– А фрилэндеры?

– Не знаю. Может быть, они не захотели жить в баблах? Ничего не могу сказать, Арина не любила писать об этом.

– Они хотели, – уверенно заявила мисс Уокер. – Я знаю, потому что говорила с одним фрилэндером, и он… Хотя, ладно, это потом расскажу. Что ещё Арина писала о земельном кризисе?

– Почти ничего. Есть ещё одна запись, я, правда, не смогла разобраться, о чём она. Арина пишет в тридцать шестом: «Всё-таки папа был абсолютно прав тогда. Думаю даже, он специально подсластил пилюлю, чтобы не слишком огорчать Рэя. Кризис принёс нам не просто «неприятности», а самые настоящие беды, трудно даже предположить, каким станет мир после него. Рэй хорохорится, но что бы он ни говорил… Нет, не могу я допустить, чтобы Алиса выросла в мире без притяжения. Приму меры», – вот и всё, Иронька. Больше о кризисе – ни слова. Что это за меры, были они приняты, или Арина только собиралась их принять – не спрашивай даже, не знаю.

– А я ничего никогда не слышала ни о каких бедах, – пробормотала задумчиво Ирис. – Знать бы, что прабабушка имела в виду. Саше и этому его Лаэрту с Марса легче было бы разобраться…

– Лаэрту с Марса? – переспросила Арина. – Знаешь, девочка, Арина получила когда-то несколько писем от человека, подписавшегося так.

– Да? Арина, милая, как интересно! Расскажи…

– Понимаешь, письма-то личные. Можно даже сказать, любовные.

– Любо-овные? Но Арина же была тогда замужем? Или это раньше было? Может быть, это прадедушка так подписывался – Лаэрт?

– Нет. С этими письмами путаная получается история. В Арину был когда-то влюблён некий молодой человек, имени я тебе не назову, скажу только, что они росли вместе. Потом, когда с Марса вернулся Рэймонд Нортон, тот парень получил отставку и больше не написал Арине ни разу. И вдруг ей стали приходить письма от этого Лаэрта. Я, конечно, не могу утверждать наверняка, мои аналитические способности ограничены, но, сличив стиль посланий одного и другого, я пришла к выводу – это тот самый получивший отставку парень. Письма горькие, мальчик и бросился-то на Марс, очертя голову, только чтобы отомстить твоей «бессердечной» прабабушке. Впрочем, скоро он перестал писать, думаю, не получил ответа. Я решила, что подпись «Лаэрт» выбрана именно поэтому. Скорее всего, Арина в последнем разговоре с ним намекнула, что относится к нему, как сестра, это показалось ему оскорбительным и…

– Погоди… Ничего не понимаю! Саша мне рассказывал сказку, в ней Лаэрт – всего лишь отец Улисса!

– Да нет же, Иронька. Во-первых, он не только отец Улисса, но и царь Итаки в той истории, о которой ты говоришь. Она называется «Илиада», я тебе рассказывала когда-то, ты просто забыла.

– Илиада? Да, что-то такое помню… Там ещё был такой герой – Одиссей.

– Одиссей и Улисс – одно и то же лицо. Но ты не дослушала. Во-вторых, тот Лаэрт, о котором говорю я, – сын Полония и брат Офелии из «Гамлета». Помнишь такую сказку?

– Одиссей и Улисс – одно и то же лицо, – бормотала Ирис, пропустив мимо ушей последний вопрос мудрой электронной своей наперсницы. – Улисс – это Саша, Лаэрт – царь Итаки, значит, он с Марса, а тот парень, которому Арина отказала, тоже оттуда. И он назвал себя Лаэрт. Не может быть. Сколько же ему должно быть лет? Восемьдесят? Девяносто? Помнится, Саша называл его стариком.

Она вскочила с кровати, исполнившись решимости разузнать во что бы то ни стало сколько лет марсианскому Лаэрту. Ведь если окажется, что…

– Саша! Саша! – звала, шлёпая по ступеням лестницы купальными тапочками.

– Ну что ещё случилось? – Волков с неудовольствием отвлёкся от монитора. На экране у него – карта. Океан, какой-то островок, похожий на рыбу. Откуда островок, ведь один же океан на обзорных экранах?!

– Саша, я только хотела спросить… Что с тобой?

Волков, мгновение назад выказавший недовольство тем фактом, что его посмели оторвать от важных дел, теперь вид имел весьма ошеломлённый: отвисшая челюсть, блуждающий взгляд… Да что же с ним такое? «Может, со мной что-то не так?» – Ирис оглядела себя и обнаружила, что выглядит в высшей степени по-домашнему. Мокрые волосы, купальный халат, шлёпанцы – ужас! Ещё и накраситься не удосужилась. Мисс Уокер запахнула халат так сильно, как смогла, и решила уйти, но капитан Волков успел уже очнуться от столбняка, вызванного видом принцессы Грави. Он отвёл глаза с видимой неохотой, откашлялся и переспросил, уже обычным тоном: