Читать книгу - "Приемная дочь Бабы Яги - Meleth"

Слишком мало подробностей. Слишком мало. Вот если бы Златка видела все это сама, своими собственными глазами, может и смогла подметить что-то такое, что не заметил ворон. Если бы она там оказалась, видела…. Видела?

— Ох, голова дырявая! — в сердцах воскликнула Златослава, хлопнув себя по лбу свободной рукой.

— Злата, ты чего? — осторожно окликнул девушку до того момента увлеченно жевавший пирожки леший.

— Я? — царевна обернулась на голос Хмурича, одновременно принявшись успокаивать захныкавшего ребенка.

— Ты, — подтвердил мужчина, а Ренька оторвавшийся от очередной миски сливок только кивнул усатой мордой.

— Вспомнилось, — уклончиво начала Яга, но встретившись с внимательным взглядом Мора, с преувеличенным энтузиазмом продолжила, — что в колдовстве потренироваться хотела, но вот незадача — мне перо нужно. Мор не поделишься?

— Вот еще! Сдурела, что ли? — возмутился ворон, с неодобрением косясь на девушку и, бочком-бочком отскакивая от нее подальше.

— Тебе что, жако что ли? — надула губки Ёжка и уложила на коленях притихшего ребенка. — У тебя в хвосте вон, сколько миленьких перышек…

— В хвосте?! — если бы позволяла глотка Мор, наверное, взвизгнул бы в негодовании. — На поругание не дам!

— Жадина! — обижено припечатала девушка и украдкой проследила за белым кончиком кошачьего хвоста, метнувшимся позади ворона.

Терентий понял желание подопечной Ягуси без слов. Кот подкрался к ворону со спины, незаметно придавил лапой несколько длинных перьев хвоста и, придвинув мордочку к голове птицы, вкрадчиво произнес:

— Мясо, а делиться все-таки придется!

От неожиданности ворон резко дернулся, оставив под кошачьей лапой пару перьев, и с громким «кар-р-р!» взвился к потолку. Терентий, Златослава, Хмурич и даже малышка Василиса проводили полет Мора заинтересованными взглядами, ожидая, что же будет дальше.

— Варвары! Изверги! Убийцы! — верещал ворон, мечась под потолком из угла в угол.

— Чудовища! Выпустите меня! Выпустите!

— Любезный Мор, прекратите истерику! — мягко попросила его Яга.

— Ведьма! — выругался пернатый, усевшись, наконец, на шкафу и зыркая злым взглядом на царевну.

— Баба Яга, — терпеливо поправила его Златка и, улыбнувшись, проговорила. — Давайте жить дружно, а? Я вам утраченные перья возмещу печенкой. Как вам такой уговор?

— Мои перья? Печенкой?! — возмущенно возопил Мор и вдруг совершенно другим, деловитым голосом добавил. — Я согласен.

— Рада, — коротко ответила Ёжка и поинтересовалась. — Вы хотите получить печенку сейчас?

— Нет, — немного подумав, выдал пернатый и, что-то прикинув в уме, выдал. — Я буду прилетать каждый день за печенкой…

— В течение седмицы, — поспешно закончила за него царевна.

— Месяца, — не согласился ворон.

— Двух седмиц, — пошла на уступку та.

— Два месяца, — нахально прищурился Мор.

— Любезный, не нарывайтесь! — предупредила его Баба Яга и непререкаемо произнесла. — Две седмицы — это мое последнее предложение. Будете наглеть, не получите и этого.

— Две седмицы, так две седмицы, — совсем по-человечески печально вздохнул ворон и, взъерошив перья, потребовал. — Двери откройте! У меня дела еще есть, а я тут с вами время теряю.

— Нахал! — восхищенно произнес Терентий, оторвавшись от священного занятия — неспешного вылизывания передней лапы.

— И я этим горжусь! — припечатал Мор и повторил. — Двери откройте!

— Откроешь? — обратилась Злата к Хмуричу.

Леший в ответ только кивнул, дожевывая пирожок, и поднялся с лавки. Мужчина пересек кухню и открыл дверь в сени. Дождавшись пока ворон, вылетит, вышел в сени сам, затворив за спиной дверь. Что Мор уже улетел восвояси, девушка поняла, услышав тихий хлопок закрывшейся двери. Спустя мгновение в кухню вернулся леший.

— Ну, Ёжка, сказывай все! — присаживаясь на ранее облюбованную лавку, потребовал хозяин леса. — Я так понимаю, что ты уже смекнула, кто папка с мамкой Ивушки.

— Я не могу с уверенностью сказать, кто мать, — вздохнув, признала царевна и тихонько добавила, — а отец ее, похоже, царевич Иван Светорецкий.

— Вот оно как, — задумчиво потер подбородок леший и, нахмурив кустистые брови, спросил. — Чего же он тогда от нее избавиться решил? В батюшкиной казне деньжат не хватило, чтобы ребенка прокормить?

— Не знаю, — пожала плечами Златослава и с недоброй улыбкой добавила, — но рано или поздно я до правды доберусь. Помяни мое слово!

На это ей Хмурич ничего не сказал, только смерил Ёжку задумчивым взглядом и кивнул, мол, верю, доберешься, дознаешься. Терентий тоже искоса поглядывал на свою Ягусю зеленым прищуренным глазом и тихонечко вздыхал. Мудрый старый фамильяр был убежден, что есть такие знания, которые не принесут должного успокоения, а только накалят страсти великие и как бы до беды не довели. Только разве переубедишь эту самоуверенную и рассерженную Ёжку? Нет, не убедишь. Теперь пока все не разузнает, не успокоится. Ему же, Терентию, как верному фамильяру придется проследить, чтобы Златка совсем уже в плохую историю не вляпалась. Ему, увы, только приглядывать, и остается, потому как остановить упрямую Бабу Ягу, Реньке не под силу.

— Замуж тебя, Златка, надо отдать, — задумчиво выдал кот, запрыгивая на подоконник.

— Ой, ну тебя, Ренька, со своим замужеством! — отмахнулась Злата от кошачьих слов.

— Не с моим, упаси Мать-Земля! — с притворным возмущением отозвался фамильяр.

— Я сейчас про твое замужество говорю, вредная ты Ёжка. Мужа тебе надо! Му-жа! Чтобы стукнул по столу и запретил всякие дурости творить…

— Мысль здравая, — согласился с котом леший.

Два изучающих взгляда осмотрели насупленную Ёжку с головы до пят, будто оценивая пригодность этой самой Ёжки к замужеству. И кот, и леший одновременно кивнули, подтверждая годность Бабы Яги в качестве чьей-то предположительной супруги, за что были одарены сердитым взглядом и выразительно показанным кукишем.

— Ну и дура! — припечатал Терентий и, демонстративно отвернувшись, принялся изучать разбушевавшуюся за окном метель.

Златослава на это замечание промолчала и тихонечко напевая, принялась развлекать завозившуюся на руках Василису. Она так увлеклась, что не заметила, как ушел Хмурич, поблагодарив Марфу за пирожки, подмигнув Терентию и попрощавшись со всеми. Девушка не обратила внимания и на то, как ловко домовушка убрала со стола остатки завтрака и принялась снова хозяйничать у печи. Она даже проглядела тот момент, как фамильяр соскочив с подоконника, вальяжно прошелся по кухне и шмыгнул на улицу в услужливо приоткрытую колдовством домовушки дверь. Ёжка была очень занята. Она с шутками и прибаутками кормила свою дочь теплым молоком.