Читать книгу - "Тень разрастается - Антонина Крейн"

Простым горожанам тут делать нечего. Рокочущие ряды выглядят вполне цивильно, но я никому не советую приходить сюда на экскурсию. Под глухими мантиями покупателей может скрываться кто угодно — кошкоголовый степной ассасин, съехавший с катушек архимаг, эльфийский мастер-отравитель. Толкнешь такого случайно — и тебя проклянут, да так быстро и профессионально, что даже вскрытие ничего не покажет.

Помню, меня занесло сюда в ту неделю, когда я самостоятельно бегала по всему Шолоху, решая дела для Полыни. Нужно было стребовать неоплаченный налог с равнинного торгаша эликсирами… Я думала, живой не выберусь, когда лавочник, не обрадовавшийся такой гостье, оскалил на меня три ряда клыков. Да еще и зашипел, выпустив зеленые когти.

Правда, налог он все-таки отдал. После этого я вернулась в наш кабинет, и Полыни пришлось стерпеть мое краткое, но эмоциональное выступление на тему того, что «гори оно все синим пламенем, я больше никогда туда не пойду одна». На словесные утешения куратор скупился (подозреваю, он их вообще не слушал, полностью отдавшись делу о маньяке), но ромашковый чай подливал исправно.

И вот — меньше месяца спустя я снова в Рокочущих рядах. И снова одна. Эх, судьба, сколько ж раз ты готова подсовывать нам одни и те же тесты, пока мы не сдадим их на должном уровне?

Я поежилась, надвинула шляпу пониже и медленно пошла сквозь ряды. В руке у меня была схема рынка с жирным чернильным крестиком, перечеркивающим некую палатку номер восемь, притаившуюся у самой воды. Слегка поблуждав в лабиринте прилавков и поймав на себе пару нездоровых взглядов, я вышла к нужному месту.

На затянутых водорослями ступенях, ведущих к воде, спиной ко мне сидела девушка. Ее густые русые волосы были заплетены «корзинкой», а поддерживали эту «корзинку» круглые металлические очки с толстой оправой, не то воздухоплавательные, не то сварочные, не то для ныряния… Диковинные такие очки — визитная карточка Андрис Йоукли.

— Привет, — сказала я, присаживаясь на скользкие ступни рядом с Ищейкой.

Она повернулась ко мне и внимательно, сантиметр за сантиметром, осмотрела меня с головы до ног. Потом какое-то время понаблюдала за тем, что происходит вокруг нас — на набережной.

Я воспользовалась паузой и сама стала ее разглядывать, не менее тщательно. Даже более тщательно (брови Андрис поползли вверх при виде такой моей прилежности). С ней все было по-прежнему: комбинезон из грубой синей ткани, клетчатая рубаха под ним, румяные щечки, острый подбородок, да изображение волчьей головы на предплечье, мерцающее изумрудным цветом.

— Йоу, Тинави! Надо же, а я решила, что это будет ловушка, а не настоящее приглашение, — подивилась Андрис, закончив «осмотр».

Она выпустила клуб вонючего вишневого дыма из курительной трубки и разжала правую руку. На ладони Ищейки лежал звездчатый металлический амулет. Андрис запихнула его в нагрудный карман и широко улыбнулась мне:

— Думала, сейчас придет какой-нибудь хмырь подставной, припечатаю ему на шею Светило Утопленника и буду макать головой в воду в целях самообороны, подготовилась вот. А это действительно ты — невероятно! Где нос такой шикарный раздобыла, признавайся?

Я призналась.

— Отдай потом мне, — попросила Андрис. — В работе пригодится.

Она достала из рюкзака сочное красное яблоко, отерла его рукавом рубашки и предложила мне. Потом вытащила еще одно, поменьше, для себя. Мы энергично захрустели, что никак не вязалось у меня в голове с черным рынком, опасное варево которого бурлило и булькало у нас за спинами, изредка выплевывая проклятия и драки.

Андрис была смелой девушкой, опытной Ищейкой — и очень любила разнообразное оружие. Неизбывной радостью для нее было пойти и спустить пол-зарплаты на какие-нибудь безумные зажигательные смеси, метательные ножи и хитроумные стебельковые пики. Чем навороченнее, чем сложнее, технологичнее — тем лучше!

Андрис не понаслышке знала, как обращаться с гайками и винтиками. То есть, это я называю их гайками и винтиками, просто потому, что ни праха во всем этом не смыслю. А вот она умела легко жонглировать такими сложными для гуманитария словами, как «цилиндрический прошивень», «раскатка» и «шлицевая отвертка». Андрис могла играюче собрать с нуля армейский нож, да еще и сделать его по-своему красивым — с медными шестеренками по боку и выпуклыми линзами разноразнмерных луп.

В общем, Рокочущие ряды не только были важны для нее с точки зрения рабочих контактов, но и нравились Йоукли сами по себе. Это она выбрала их для нашего тайного свидания.

Не размениваясь на экивоки и предисловия, Андрис спросила меня в лоб:

— Как ты сбежала из тюрьмы? Мы ведь за этим встретились?

— За этим. Но мой способ не подойдет, там была индивидуальная ситуация.

— Точно-точно?

— Я бы не стала врать, Андрис.

Она досадливо щелкнула языком. Потом вытряхнула табак из потухшей трубки, размазала его носком сапога по ступеньке и полезла в притороченный к поясу кисет за новой порцией. Разложив на коленях «ингредиенты», девушка начала старательно набивать табачную камеру:

— Елки-моталки, если честно, я очень на тебя рассчитывала в этом вопросе, — вздохнула Андрис. — Я уже подняла все свои связи, просто все. Всех своих должников перетрясла, но безрезультатно. Из этой проклятущей тюрьмы никак не выбраться.

Мы немного помолчали. Блестящая в свете молодой луны вода Топлого канала зеркалом лежала перед нами. Отдельные островки кувшинок белыми пятнами разбивали черное безмолвие водной глади. Вдалеке надрывались лягушки, в лещине на противоположном берегу зарянка упражнялась в музыкальных гаммах. Постаревшие стволы орешника скрипели и завывали на ветру.

— А что говорят в Ведомстве?

— О чем?

— Ну, о несостоявшемся Генеральстве Полыни и о моем исчезновении.

Прежде, чем ответить, Андрис выпустила несколько дымных колец:

— Ты только не обижайся, но… Ни одна сплетня не живет больше трех дней нигде, кроме как в головах действующих лиц.

Я, конечно, обиделась. Но постаралась это подавить, еще больше уязвленная оттого, что меня такое обижает, и что Андрис это заметила.

Ищейка поднялась и протянула мне руку:

— Не будем унывать! Пойдем, покажу кое-что.

Я послушно встала и вслед за низенькой, юркой Андрис устремилась в ядовитые пары Рокочущих рядов. Йоукли была здесь одной из тех немногих, кто не скрывал лицо. Она со знанием дела лавировала между головорезами всех мастей, и ее хорошенькая, кругленькая рожица с родинкой под правым глазом вызывала недоумение у матерых контрабандистов.

Ищейка отвернула полог палатки, которая была еще грязнее и мрачнее, чем остальные. Мы, склонившись почти до земли, пролезли внутрь. Это был безымянный тент, внутри которого на длинных походных матах расселась целая банда горных троллей.

Тролли резались в покер. Завидев нас, она замерли. Мне совсем не понравились их каменные лица с фиолетовым отливом и морщинами столь глубокими, что казались высеченными резцом скульптора.